Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии
Шрифт:
22 февраля Бюжо, опасаясь того, что его могла постигнуть судьба Шуссери, стал умолять Марию-Каролину сказать ему правду:
– Правительство будет признательно вам за откровенность, мадам. Ответьте же, вы ждете ребенка?
Герцогиня, видимо, поняла, что за признание она получит свободу. Зарыдав, она бросилась на грудь маршалу и призналась, что тайно вышла замуж и теперь была на шестом месяце беременности.
Бюжо облегченно вздохнул:
– Мне нужно письменное подтверждение, – сказал он.
Мария-Каролина взяла перо и бумагу и написала:
«Ввиду того что на меня давят обстоятельства и правительство, а также и несмотря на то, что у меня есть серьезные причины держать в тайне мое замужество, я полагаю, что обязана перед собой и моими детьми объявить о том, что во время моего пребывания в Италии я тайно вышла замуж.
Этот документ был немедленно переслан Сульту, и тот распорядился опубликовать его в «Мониторе» от 26 февраля.
Узнав о том, что герцогиня Беррийская, этот «чистый ангел дела реставрации Бурбонов», эта «вандейская Мария Стюарт», ожидает в тюрьме рождения ребенка, легитимисты были поражены. Большинство из них заявили, что все это грязная клевета, состряпанная правительством и пущенная для того, чтобы дискредитировать «регентшу».
Сторонники Орлеанского дома просто поинтересовались, кто же отец будущего ребенка.
Был ли им Гибур? А может быть, Розамбо, этот близкий друг по ссылке и по вандейской эпопее? А почему бы не Дейц, как предполагал Бюжо? Назывались самые невероятные имена…
И вот 10 мая герцогиня родила девочку, которой дали имя Анна-Мария-Розалия. Тут мы предоставим слово доктору Дене:
«Недавно я принял роды у госпожи герцогини Беррийской, законной супруги графа Эктора Луккези-Палли, князя Кампо-Франко, камергера короля обеих Сицилий, проживающего в Палермо».
Когда было обнародовано имя отца, все французы – сторонники Орлеанского дома – стали насмехаться:
– Ну и муженька нашла себе герцогиня! Более позорного фарса и придумать было нельзя! Когда же это они успели пожениться? Каким образом этот итальянец сумел свидеться с Марией-Каролиной в августе 1832 года? Ведь в это время она скрывалась в мансарде в Нанте!
Легитимисты, припертые к стене фактами, все же отбивались:
– Ну и что из того, что она родила? Ведь муж ее – человек известный и из превосходной семьи. Кампо-Франко – потомки одного из двенадцати нормандских баронов, завоевавших с Танкредом Сицилию по возвращении из Святой земли. Герцогиня тайно вышла замуж за графа Эктора в 1831 году, а в Нант он приезжал к ней инкогнито из Голландии.
Но все это было явно шито белыми нитками, а посему смехотворно.
На деле же никто ничего доподлинно не знал. И вся Франция ломала себе голову над одним-единственным вопросом: кто же все-таки настоящий отец крошки Анны-Марии-Розалии?..
Для легитимистов отцом был, разумеется, только Луккези-Палли. Однако их немного смущала версия Марии-Каролины. Они опасались того, что орлеанская партия от жителей Гааги узнает о том, что в августе 1832 года граф ни на один день не покидал Голландии…
И тогда они предоставили другое объяснение встречи «супругов»:
– Принцесса еще не оправилась от родов, когда давала свои показания, – заявили они. – И поэтому она так запутанно все объясняла, и мы все подумали, что ее муж виделся с ней в Нанте. На самом же деле все было не так. Это она, переодевшись в вандейскую крестьянку, ездила в августе в Голландию. Естественно, поездка эта происходила втайне, и никто в Гааге про это не знал. Она, впрочем, виделась с графом Луккези очень мало, поскольку вскоре тайно вернулась в свою мансарду.
Скажем сразу, это объяснение сегодня ставится под сомнение всеми историками. Вот что пишет Марк-Андре Фабр:
«Легитимистам хотелось бы, чтобы Анна-Мария-Розалия была ребенком, зачатым в Голландии, куда Мария-Каролина якобы ездила, переодевшись крестьянкой, на свидание с графом Луккези-Палли, а потом вернулась к своим друзьям в Нант. Позднее они приводили для подтверждения этой смелой версии два письма, обнаруженные виконтом де Рейзе после смерти герцогини “в ворохе старых бумаг”. В одном из них говорилось:
“Ваш быстротечный визит, во время которого Вы подвергали себя стольким опасностям, был для меня настоящей мукой, хотя и доставил мне счастье снова увидеться с Вами”.
Другое письмо было написано герцогиней и заканчивалось такими словами:
“Последствия моего быстротечного визита заставляют меня приоткрыть тайну нашего союза”.
Но эти письма, датированные периодом заточения в Блее, были написаны явно для того, чтобы поддержать вторую версию, точно так же, как было составлено задним числом отцом Розавеном свидетельство о свадьбе. Среди бумаг, обнаруженных в мансарде в Нанте и сданных в Национальный архив, есть подробный перечень полученных и отправленных герцогиней писем за период с 23 июня по 18 сентября. Там упомянут почти каждый день этого отрезка времени, за исключением двух-трех каждого месяца. Значит, за это время Мария-Каролина не покидала своего убежища в Нанте» [28] .
28
Марк-Андре Фабр. Герцогиня Беррийская – вандейская Мария Стюарт.
Для того чтобы объяснить происхождение захваченных документов, легитимисты заявили, что герцогиня, «прежде чем отправиться в Голландию к мужу, оставила друзьям письма с проставленными впрок датами с тем, что, если ее убежище будет обнаружено, ничто не смогло бы указать на ее поездку, которая могла бы быть истолкована в ущерб интересам Генриха V» [29] .
Как заметил один из биографов Марии-Каролины: «Враги режима на все имели ответ, и именно ими были придуманы эпизоды любовного романа, достойные пера Ксавье де Монтепена, для того чтобы спасти честь герцогини» [30] .
29
Барон де Менар. Мемуары.
30
Жан-Батист Тюро. Герцогиня Беррийская.
Орлеанисты, естественно, не поверили ни единому слову из данных легитимистами объяснений. Они организовали расследование с помощью высокопоставленных лиц своих политических противников и сумели собрать достаточно сведений, чтобы предложить свою версию, которая ныне принята всеми историками. Вот в каком виде представил ее Ж. Люка-Дибретон:
«В начале 1833 года герцогине потребовалось срочно найти мужа, и сторонники Карла X взялись за дело. Возглавляла их бывшая фаворитка Людовика XVIII госпожа дю Кайла, сохранившая остатки былой красоты и необыкновенную предрасположенность к интригам. Проживая в Гааге, она поначалу нажала на находившегося там проездом неаполитанского посла господина де Рюффо. Но когда тот понял, о чем идет речь, то испугался и срочно уехал.