Ежевичная зима
Шрифт:
– Кто такая Ева?
Я нашарила сумку и страшно обрадовалась, что она оказалась рядом со мной на кушетке.
– Она когда-то знала Дэниела Рэя. Она назначила мне встречу на сегодня. – Я вытащила ежедневник и открыла нужную страницу. – Отлично, у меня еще целый час.
– Иди в душ, – посоветовала Эбби, – полотенца в шкафчике. Бери все, что тебе нужно.
Я сделала еще один большой глоток кофе. Этан бы мной гордился, но я старалась прийти в себя не для него.
– Спасибо, Эб, – поблагодарила я. – Ты лучшая в мире подруга.
– Я знаю, – откликнулась она, складывая одеяло, которым прикрыла меня накануне. – Но
– Я куплю тебе новые.
– Глупости, – фыркнула Эбби, – что за дружба без слюней?
Я посмотрела на нее с благодарной улыбкой, которая не имела никакого отношения к подушкам.
Она подтолкнула меня к ванной комнате.
– Отправляйся чистить зубы.
Цветочные ряды на рынке Пайк Плэйс радовали глаз свежими бутонами. Мне понравились букеты только что срезанных гортензий оттенка индиго, но даже их жизнерадостные лепестки не могли заставить меня улыбнуться. Я могла думать только об Этане и Кассандре и о том, как мы оказались в центре колоссальной неразберихи. Я достала пузырек с аспирином из сумки, бросила в рот пару таблеток и запила их водой, которой меня снабдила Эбби. Когда я убирала бутылку обратно, в сумке зажужжал телефон, сообщая о пропущенном звонке. Я нажала на кнопку и увидела, что это звонил Этан. Значит, он поговорил с Лесли. Или все-таки муж решил извиниться за прошлый вечер? В любом случае я не хотела с ним разговаривать. Мне нечего было ему сказать.
Я проверила адрес в своем ежедневнике и вскоре оказалась у входа в то здание, где жила Ева. В фойе на круглом столике стояла выцветшая от времени композиция из шелковых цветов, на их лепестках толстым слоем лежала пыль. Обои пошли пузырями и отклеились по краям, в воздухе витал запах вареных овощей. Я поднялась на лифте на одиннадцатый этаж, нашла дверь с номером 1105 и тихонько постучала.
Через несколько мгновений дверная ручка повернулась и появилась пожилая женщина. Ее седые волосы были собраны в пучок, открывая тонкое лицо и добрые карие глаза. Она улыбнулась.
– Вы, должно быть, Клэр.
– Да, – ответила я и протянула руку. Забавно: я знала, что ей за восемьдесят, и все же представляла ее маленькой девочкой в миткалевом джемпере и волосами, собранными в хвостик. – Большое спасибо, что согласились поговорить со мной.
– Входите, – пригласила Ева. Я села в голубое кресло у окна, отодвинув в сторону маленькую подушечку, вышитую крестиком, чтобы освободить место для сумки. В скромной, но очень чистой квартире пахло лимонами и детской присыпкой. Она немного напомнила мне маленькую квартирку моей бабушки в Сан-Диего. Я по ней очень скучала.
– Могу я предложить вам чашку чая, дорогая?
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Все в порядке.
Ева села в кресло рядом со мной и скрестила руки на коленях.
– О чем же вы хотели спросить меня?
Я достала из сумки блокнот и ручку.
– Как я упоминала в телефонном разговоре, я пишу очерк о маленьком мальчике, который исчез во время снежной бури в мае 1933 года. Видимо, вы были с ним знакомы?
– Да. – Глаза Евы затуманились от воспоминаний. – Мы действительно были знакомы. – Она на мгновение закрыла глаза и снова открыла их. – Дэниел был сыном лучшей подруги моей матери Веры Рэй. Мы с ним были как брат и сестра.
– Значит, вы жили вместе?
– Недолго, пока мы были
Я вспомнила вчерашнюю сцену и поморщилась.
– В отеле?
– Да, Вера работала там горничной.
– И ваша мать тоже?
– Нет, – сказала Ева, – мама работала на фабрике в промышленном районе.
Я перевернула страницу в блокноте.
– Так что вы помните об исчезновении Дэниела?
Женщина глубоко вздохнула и перевела взгляд на окно, за которым красными буквами сверкала вывеска рынка, через залив медленно плыл паром. Для малобюджетного дома престарелых вид был удивительный.
– Мои воспоминания несколько поблекли, – сказала она, потирая правую руку. – Но я помню тетю Веру. Помню, как она жила у нас сразу после исчезновения Дэниела. Вера всегда была очень улыбчивой, но потом она перестала улыбаться. Я помню, как смотрела на нее из коридора, когда она рыдала. Ее тело содрогалось от горя. Разумеется, тогда я этого не понимала. Но теперь прекрасно понимаю, – Ева указала на фото троих детей в рамке на стене. Судя по одежде, это был снимок 1960-х годов. – Мальчик, мой старший сын, двадцать лет назад погиб в автокатастрофе. Лобовое столкновение на скоростном шоссе. Пьяный водитель выехал на встречную полосу. Когда я была молодой матерью, я часто вспоминала Веру. Мысль о том, что я могу потерять ребенка, приводила меня в ужас. Но когда мне позвонили из полиции и сообщили о смерти Эдди, я почувствовала, что Вера как будто стала мне родной. В тот момент я поняла, что она переживала.
– Простите меня, – извинилась я.
Ева понимающе кивнула.
– Понадобилось много лет, чтобы я смогла с этим смириться. Но я до сих пор горюю о своем сыне.
– Вы считаете, что Дэниел был… – Я не смогла произнести это слово вслух.
– Убит?
Я кивнула.
Ева потерла руки.
– Не знаю, дорогая. За прошедшие годы я столько раз думала об этом. Мы с мамой предпочитали думать, что он просто убежал. И какая-нибудь добрая семья приняла его в свой дом. Но это маловероятно. Мама прекрасно это понимала. А Вера – нет. Она отказывалась верить в худшее. Вера не теряла надежды до самого конца.
– Конца?
Пожилая женщина нахмурилась.
– Разумеется, мама избавила меня от деталей, ведь я была всего лишь маленькой девочкой, слишком маленькой, чтобы понять. Но в конце концов я услышала всю историю целиком.
– Что же произошло?
– Тело Веры нашли в озере Вашингтон, – продолжила Ева.
Я ахнула.
Ева с сожалением покачала головой.
– К тому времени, когда ее нашли, тело было настолько обезображено, что патологоанатом не смог вынести решение о том, что случилось с бедняжкой.
– Боже мой! – Я прикрыла рот рукой.
– Полиция сочла это самоубийством, – продолжала Ева, – но ни один человек из тех, кто ее знал, в это не поверил. Она бы никогда по собственной воле не покинула эту землю, не узнав, что ее сын в безопасности.
Ева замолчала, разглядывая мое обручальное кольцо.
– Когда вы станете матерью, дорогая, вы поймете.
Но я понимаю. Я шумно сглотнула и уставилась на свой блокнот, пытаясь сдержать эмоции.
– Вы полагаете, что ее кто-то убил?