Ежевика
Шрифт:
— Хороший мальчик скучает по мамочке…
И бла-бла-бла.
После пары подобных фраз, она, наконец-то, закончила собачьи нежности.
— Как вы? Выглядишь чудесно, — решила перевести стрелки на их совместный отпуск с отцом.
— Я не поняла, ты опять покрасила волосы что ли? — прищурилась, приблизившись к камере.
— Мам, — перевести стрелки не удалось.
— Вика, детка, прекращай экспериментировать. Когда-нибудь останешься без волос, но этот цвет тебе идет.
Я обожала свою маму. Она всегда
— Спасибо, что оценила.
— Что еще? Тату, пирсинг?
— Нет, — я закатила к потолку глаза.
— От тебя можно ожидать всего. Взгляни, как тебе мой загар?
Мама отошла дальше от камеры, чтобы продемонстрировать весь свой образ на экране.
Конечно, было видно не ахти, но я восхищалась для пущей надобности. Мама у меня была огоньком, папа — спокойнее, всегда деловит, занят и молчалив, а вот, что касалось мамы... Хлебом не корми — дай поболтать.
«Ты дома?» — сердце затрепетало внутри от присланного сообщения.
«Да», — ответила я, пока слушала мамин рассказ о впечатлениях двухдневного пока что отдыха.
«Сейчас приду».
Что?! Нет!
«Окей».
Правильно: когда не нарисовано лицо и на голове бардак, Женя-собственной-персоной-Еникеев собрался прийти и полюбопытствовать о моем здоровье.
—... поэтому мы с вашим отцом решили, вернуться сюда вместе с вами.
— Было бы здорово, — вроде и слушала маму, но в то же время мозги поплыли в сторону только что вошедшего в комнату соседа.
— Привет, — проговорил он, и помещение сразу же заполнилось его присутствием и ароматом.
— Привет.
— Викуль, мы чего-то не знаем? У тебя в гостях парень? — мамин голос сменился на любопытствующий, ей стало интересно, кто же прятался за моей спиной. Я нервно откашлялась.
— Да, это Женя.
— Какое прекрасное имя.
— Мам, это Женя Еникеев. Помнишь, когда-то жил по соседству с нами?
— О, боже, Женечка, конечно же, я помню.
— Здравствуйте, — послышался его голос, а затем он сам предстал перед камерой во всей красе.
— Как же ты вырос, стал таким привлекательным молодым человеком.
— Спасибо, вы тоже прекрасно выглядите, — засмущался Женька.
— Как мама?
— Отлично.
— Ты приехал проведать бабу Лену?
— И не только. Уже успел повидаться с отцом.
— Молодец. Юра так сильно скучает по своим детям...
— Мама? — прервала её, поскольку воспоминания и прочее могли затянуться, а по физиономии Женьки было видно, что парень чувствовал себя неуютно под напором допроса.
— Прошу прощения, я не во время, не буду вам мешать. Зайду позже.
Последнюю фразу он адресовал мне, улыбнувшись.
— Нет, нет, нет, — тараторила мама. — Кому пора, так это мне. Вика?
— Я тут, мам, — рыжий комочек маминого
— Дорогая, какой он симпатяга. Всегда нравился этот мальчик.
Ни тебе одной, — хотелось добавить.
— Ты бы обратила на него внимание: такой добрый, ласковый и заботливый.
Последнее она хорошо подметила. Шепотом. Женька смущённо улыбался, присев на диван и исчезнув из вида камеры.
— Так что, бери быка за рога, пока он не переключился на красную тряпку...
— Мам, — стону я, — до скорого. Целуй от меня папу.
— Хорошо, милая, а ты передай Арсению, пусть мне позвонит.
— Договорились. Пока.
Послав ей воздушный поцелуй, я быстренько нажала на кнопку отключения и закрыла крышку ноутбука.
Обернувшись в сторону, где сидел Еникеев, я поймала его лукавую улыбку, а также глаза, что с интересом разглядывали меня.
Ёлки-палки!
Моя прическа. На голове красовался цирк «Шапито», на теле — футболка цвета детской неожиданности да штаны-шаровары. А в комнате мы: я, он. Вдвоем. Сидели напротив друг друга.
Какой тут, мама, мог быть интерес у «быка», когда рядом в прямом смысле слова сидела «корова»? Я тяжело вздохнула, и пушистый Рикки ретировался в другую комнату, не добившись от меня внимания.
— О чем думаешь? — спросил он, потянувшись телом, и майка серого цвета подчеркнула рельеф его прекрасного торса.
— Да, так, ни о чем, — мне стоило бы подобрать с пола свою челюсть. — А ты зачем пожаловал?
Я была в тот момент очень гостеприимной хозяйкой.
— Проведать одну девчонку, — пожал плечами.
— И как? Успешно?
— Сейчас узнаю.
Я звучно сглотнула. Когда он встал и направился ко мне, то казался таким пугающе громадным. Хотя нет, больше я была напугана его намерением. Женя подошёл ближе и склонился таким образом, что наши лица находились недалеко друг от друга, на одном уровне.
Он хотел меня поцеловать?
Я инстинктивно прикрыла глаза.
— У тебя алые щеки. Температуришь?
— Нет, — тут же распахнула их.
Ага, как же. Это, Евгений, была не температура, а мое обычное состояние, когда ты находился рядом.
— Хм, точно нет, — проверил рукой на ощупь мой лоб. Затем быстро дотронулся до него губами, отчего у меня перехватило дыхание.
— Таблетку от боли принимала?
— Нет.
— Почему? — нахмурился он.
— Нога н-не болит... Больше.
— Это ты сейчас так говоришь, к вечеру может опять разболеться.
— Не переживай. Справлюсь как-нибудь.
Я всячески намекала на то, чтобы он бросил нянькаться со мной и ушёл.
Но Женя не собирался. Он забрался рядом на кровать. Пульт от телевизора мигом оказался в его руках, и дурная привычка щёлкать каналы, похоже, была присуще не только мне.