Ежевика

Астафьева Александра

— Арсения нет, и он появится только к вечеру, — подала я голос.

Ну не молчать же было.

— Я знаю, — сказал, как ножом отрезал, пялясь в зомбоящик.

Тем временем на музыкальном канале крутились клипы, мы молча смотрели или делали вид, что смотрели. А вообще я не собиралась их смотреть. Не ожидала, что придёт Женя, да и делать какие-то свои дела тоже не собиралась.

Я была только рада видеть его вновь, чувствовать заботу обо мне, но... Я ничего не знала о нем, видно было, что изменился Женя не только внешне. Что-то отягощенное

происходило в его жизни, возможно, он проживал неудачный период, как это бывало у большинства. Парень казался слишком замкнутым, ничего не рассказывал, хоть я и была уверена, что поговорить со мной ему было о чем. Жить во Франции, иметь столько впечатлений, возможностей, и молчать? Я ведь ничего не знала о той европейской части жизни. И было интересно хоть чуточку больше узнать о нем.

Мужская ладонь невзначай накрыла мою руку.

Ой.

Я с перепугу одернула её.

Он сделал вид, что не заметил.

То есть, он действительно был так близко, что касался своим плечом моего плеча, или меня настигли галлюцинации?

Да, это было так.

Женя опять сделал какое-то движение, поднял руку и ненароком закинул ее на моё плечо.

Температура тела достигла максимума.

Становилось душно от него, его присутствия, вообще от осознания нашей близости. Я не могла себе представить, что такое возможно. Когда-то давно, мечтала о поцелуе с ним, что вот-вот происходило сейчас.

Его телефон лежал на столике рядом со мной. Когда другой рукой он потянулся за ним, (да-да, именно за ним, а не для того, чтобы меня, дуру набитую, заключить в свои объятия), я увернулась от настойчивой близости так резко, что…

— Вика! — вскрикнул Женька от неожиданности, когда я грохнулась с кровати.

— Все хорошо, — мгновенно среагировала, перевернувшись на спину и выставив руку вперед.

— Что на этот раз? — спросил он обеспокоено, смотря на меня сверху.

«Просто собиралась полежать здесь. Отсюда вид замечательный».

— Вот, — я махнула перед его носом тетрадью-конспектом, которую нащупала под кроватью. — Искала и нашла.

По-идиотски улыбнулась.

Поверил? Вряд ли.

Женька провел по своему лицу ладонью и задержал пальцы у подбородка.

— Да ладно, конспект? Как же электронная форма обучения?

— П-ф-ф, ты не сравнивай свою Францию и нашу... «хабзайку». Но да, некоторые предметы можно изучать и хранить в электронной версии. Однако учеба на моем факультете — это черканье всех чернил мира во время бесконечных лекций.

— Ладно, я понял, что явился не вовремя. Тебе надо учить.

Он помог мне подняться, а затем присесть на кровать.

— Зайду вечером, прокатимся на велике к речке. Соскучился по окрестностям. Ты как?

— Как на это смотрю? Положительно, только на велик я вряд ли сяду, — ответила я, выставив перед ним свою «бриллиантовую ногу».

— Сядешь. На велосипеде старой модели, что храниться у бабушки, есть место для сидения, так что, будешь чувствовать себя пассажиром.

— Заметано.

—

Пиши, если понадобиться помощь тут, — уже на выходе из дома крикнул Женька.

— Обязательно, Евгений, — тихо проговорила я, с довольной улыбкой на губах.

Глава 8. Наказание

— У твоей бабушки просто отменная выпечка. Респект ей.

— Жуй и не болтай, а то подавишься.

— А сам?

— Угу.

— Елена Николаевна милая женщина. Всегда обожала вкушать её приготовления, а уж смотреть на процесс готовки тем более, — проговорила я, доедая остатки яблочного пирога.

Женька заулыбался, прожевывая вместе со мной угощение, и его насмешливые глаза проникали в глубь моей души. Как будто пытался отыскать там что-то новенькое или неразгаданное для себя.

 Мы прикатили на речку на велосипеде, как он и планировал. Я сидела спереди на перекладине, никакого сидения на его старом велике не имелось, и я не жаловалась. Пусть моя привлекательная задняя часть слегка ныла, должна сказать, Еникеев умело выруливал по кочкам. Зато я до сих пор ощущала его щекотливое дыхание у себя на шее и в волосах. Эх. Даже сейчас мурашки пробежали приятной вибрацией по ладоням обеих рук, заставляя их увлажняться от подобного ощущения.

Я и Женя устроились в беседке, построенной нашими родителями недалеко от берега реки. Когда-то часто всей большой семьей проводили здесь летние деньки. Это место всегда будет вызывать тёплые и приятные воспоминания. Не говоря уже о присутствии Жени, которое наполняло не только меня, но и придавало необыкновенное единение с природой и с ним. С самим Еникеевым. С воспоминаниями о детстве.

— А помнишь, как нашими дружными семьями собирались здесь летом почти каждые выходные? — прозвучало из моих уст не столько вопросом, сколько констатацией факта.

— Конечно, помню, — сидя за небольшим деревянным столиком напротив, парень согласно кивнул головой.

— Я учила тебя играть в бадминтон.

— А я — броску в дартс.

— Да! Точно, мы цепляли мишень на ствол вон того дерева, — я указала пальцем в сторону предполагаемого места, — и метали дротики на довольно далёком расстоянии. Я вечно мазала.

— Неправда.

— Да-да, ты меня еще «мазилой» называл.

— Мазала если только чуть-чуть.

Значит, тоже помнил.

— Ой, не подыгрывай мне.

— И не думаю. Из тебя бы вышел прекрасный стрелок.

— Хватило в прошлом году в тире пострелять. Оружие противопоказано мне брать в руки, также как и руль от автомобиля.

— Почему это?

— От страха я закрываю глаза. Представляешь?

Еникеев ничего не ответил, и как-то посмотрел на меня без улыбки со всей серьезностью.

— Значит, и меня боишься, — неожиданно произнес он.

— Я? Тебя? — едва не поперхнулась. — С чего бы это?

— Ты несколько раз за сегодня жмурила глаза, когда я оказывался рядом, слишком близко к тебе.