Эзотерическая философия любви и брака
Шрифт:
В последнем случае разрешить сексуальную проблему возможно, только обнажив ее первопричину, а избавление от угнетающего комплекса ведет скорее к восстановлению возможности и желания совокупляться, чем к сознательному углублению в аскезу.
Любой мужчина, любая женщина могут стремиться к абсолютной самоотдаче в служении Господу как к высшему идеалу, но далеко не каждый готов к такому самоотречению, и отнюдь не всякий характер окажется подходящим для Совершенной Чистоты.
В нашей повседневной жизни, в обычных состояниях сознания, мы можем подчас подходить
Мы нуждаемся в ясном видении и совершенном самоконтроле, чтобы уберечься от возникновения навязчивых, неотступных желаний.
Навязчивый идеал чистоты представляет собой такую же часть сексуального комплекса, как и одержимость страстями – они вместе произрастают из общего корня в подсознании, с той лишь разницей, что последняя есть действие, тогда как первая – реакция на действие.
В случае, когда мысль постоянно возвращается к отрицанию секса, мы оказываемся такими же рабами навязчивых сексуальных идей, как и тогда, когда единственной мыслью является удовлетворение похоти.
Свободно подвешенный маятник беспрепятственно описывает дугу и не останавливается в крайних положениях. Но когда маятник замирает в одной из точек своей траектории, часы останавливаются.
Не приносите в дар Господу ущербность, но посвящайте Ему облагороженную человеческую жизнь во всей полноте и целостности – бытие, в котором Божественные Жизненные Силы мощно и свободно струятся на высших духовных уровнях. Жизнь, в которой нет ощущения незавершенности или нехватки обета безбрачия, так как она находится в постоянном соприкосновении с Божественной Жизнью.
Если принявшие целибат в силу обстоятельств поднимутся в высокие сферы духовной деятельности вместо того, чтобы дрожать за прутьями решетки – они почувствуют, что достигли внутреннего завершения и, став звеном вселенской цепи, никогда не испытают вновь чувства собственной неполноценности.
Глава 9 СЕКСУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ РЕБЕНКА
Наиболее важным вкладом в развитие современной мысли являются психологические доктрины Фрейда. В своей области они столь же эпохальны, как в свое время теория эволюции.
В то же время, они, как и теория эволюции, страдают от неверных толкований, всяческих преувеличений и злоупотреблений. Расширенная практика применения этих доктрин привела к необходимости оставить некоторые позиции, занятые в первоначальном порыве энтузиазма. И несмотря на правильность основных постулатов, сделанные на их основании выводы совсем не обязательно оказывались верными. В таких случаях эксперты воздерживаются от однозначных заключений, а отношение обывателей становится настороженным.
Учение Новой Психологии относительно сексуальной жизни ребенка было во многом неправильно понято и неверно применено. В научных кругах в этом вопросе существуют значительные расхождения, и два основных авторитета по этой тематике – Юнг и Фрейд – придерживаются разных убеждений
Исходя из собственных наблюдений, я считаю, что мы совершаем ошибку, применяя слово «сексуальность» к действиям младенца в том же смысле, который подразумевается при описании аналогичной деятельности взрослых.
Это настолько же нелепо, как и употребление слова «бакенбарды» относительно нежного пушка на щечках грудного ребенка. Безусловно, со временем он превратится в бакенбарды, но сейчас этого еще не произошло, и пушок все еще остается пушком. В детском сознании содержатся семена того, что по мере взросления вырастет в понятие «секс», но до поры до времени эти семена определенно не являются «сексом» в обыкновенном понимании этого слова.
Безусловно, при аномальном развитии и в случае некоторых патологий возможно преждевременное созревание, но развитие здорового ребенка всегда соотнесено с его возрастом, и потому будет величайшей ошибкой использовать понятия психологии отклонений к развитию нормальному. Ибо в этом случае мы рискуем спровоцировать то состояние, от которого желаем ребенка уберечь.
Мотивом интереса обыкновенного ребенка к «сексу» является не похоть, а любопытство. В данном случае импульсом к познанию является необходимость адаптироваться к окружающей среде. Интересы среднестатистического ребенка, не достигшего пубертатного периода, весьма далеки от каких бы то ни было мыслей о самоудовлетворении.
Ребенок не применяет к себе получаемую им информацию о таинственной «жизни взрослых», и знание о чувственных возможностях собственного тела не ассоциируются с сексуальными знаниями до достижения значительно более позднего возраста.
Обнаружив, что определенные части его тела чувствительнее в сравнении с остальными и что возникающие в них ощущения более приятны, ребенок начинает чаще играть с ними – так же, как в случае, когда он предпочитает погремушку клубку ниток, поскольку первая дает более интересные ощущения, чем второй.
Если в результате избыточного стимулирования возникает преждевременное пробуждение сексуальной активности, мы можем столкнуться с развитием у ребенка привычки к самой настоящей мастурбации, хотя с точки зрения общеизвестной исследовательской неугомонности детских пальцев будет абсурдным назвать это половой активностью. С таким же интересом младенец будет исследовать свои пятки или нос. Наоборот, намеренное игнорирование определенных частей своей анатомии лишь подчеркнуто привлекало бы внимание к столь избирательным действиям ребенка.
Поскольку новорожденный все еще не привык к собственному телу, его интерес питают любые ощущения. Одним из главных его объектов познания (после приема пищи) является функция выделения.
Фрейд видит в интересе ребенка к приему пищи проявление сексуальной активности, а большинство психологов отмечают наличие сексуальной окраски в его интересе к собственным выделениям – но, по моему мнению, мы окажемся ближе к истине, если признаем, что новорожденный просто заинтересован в собственных телесных ощущениях как таковых.