Эзотерический мир. Семантика сакрального текста
Шрифт:
Андреев описывает разные стихиали, мы же приведем лишь описание стихиалей мира «Зунгуф» и описание верховной стихиали Лилит.
«Повсюду над землей и морями простерт Зунгуф, область стихиалей воздушной влаги, творящих облака, дождь, росу и туман. Зунгуф не отделен определенной границей от Ирудраны, области стихиалей, чья деятельность проявляется в Энрофе грозами, отчасти ураганами; оба эти слоя переливаются друг в друга, как и их существа. Приоткрывается тот самый трансмиф, что брезжил в древних мифологемах пародов, вызывая в их творческом воображении титанические образы громовников: Индра, Перун, Тор. О, если бы древние, принося в эти образцы, как и во все, человеческие черты, могли знать, как бесконечно далеки
Верховных стихиалей — семь. Две божественные сестры делят между собой остальные сферы могущества: Эстира, Царица Вечного Сада — госпожа растительных царств Ш аданакара, и Лилит — Всенародная Афродита всех человечеств.
Значение Лилит в нашем существовании необозримо велико. Как и у всех Верховных Стихиалей, мир ее обитания несоизмерим ни с какими нашими формами и неописуем, а ее собственный облик необозрим. Ее иноматериальное тело едино присутствует во множестве мест ее слоя, и лишь в отдельных случаях она принимает образ, который может быть воспринят духовным зрением человека. Хотя я не знаю механизма этого процесса, по знаю, что без участия Лилит невозможно формирование ни одного тела в мирах плотной материальности; исключение составляют животные, виды которых формируются Зарандой. Во всех же остальных царствах эта деятельность выполняется Лилит; она формирует цепь рода как в человечестве Энрофа, так и у даймонов, и в мирах демонических — у рарупов и игв, и у обитателей Дугтура. Каждое плотоматериальное тело, создаваемое при её участии в мирах Темных, есть каррох.
Вот почему она заслуживает вполне наименование ваятельнины пашей — и не только нашей — плоти. Потому же с ее бытием и воздействием неразрывно связана у человека сфера половых чувств. Она ли сама или се кароссы, но это начало всегда надстоит над всяким актом человеческого соития, и пока плод вынашивается во чреве, она всегда здесь.
Некогда, в глубочайшей древности, эта стихиаль стала супругою Первоангела, того величайшего Духа, что сделался Логосом Шаданакара. Это было во времена творения ангельских слоев, и Лилит стала праматерью этого первого человечества. Но Гагтунгр сумел проникнуть в мир Лилиг, и ес тончайшее материальное тело восприняло в себя некий демонический элемент. Это была катастрофа. С тех пор все цепи родов, формируемые ею, будь то в мирах титанов, даймонов или людей, воспринимают в себя нечто от этого элемента. Еврейская мистика знает термин «эйцехоре», семя дьявола в человеке. Попробуем воспользоваться им и мы для обозначения этого проклятого семени и в человеке, и в самой Лилит, несущей его в себе по сей день, и в ее кароссах».
Вот вкратце картина мироздания, с которой Андреев познакомился в трансфизических путешествиях. Однако прежде чем двигаться дальше, разбирая его учение, придется ответить на вопросы нашего оппонента. В моей голове уже давно настойчиво звучит его голос, более того, его нетерпеливое требование — немедленно созвать авторитетный консилиум для освидетельствования душевного здоровья автора Розы Мира. Ну что же, послушаем уважаемого оппонента и членов медицинской комиссии. Дадим слово сначала оппоненту, а сами присоединимся в качестве второго члена консилиума (первый — врач-психиатр).
Оппонент. Наконец-то, невозможно больше слушать этот чудовищный бред. Разве вы не видите, Андреев — сумасшедший, его нужно срочно изолировать от общества, иначе неминуемы печальные последствия.
Психиатр. А я так заслушался, прямо фантастический роман, да и многое из истории становится понятным. Хотя, конечно, гм, кое-какие симптомы налицо, например, слишком глубокая вера в реальность, им же самим придуманную. Впрочем, как я понял, Андреев ведь признает другие реальности и соблюдает социальную конвенцию (законы общежития, нормы поведения в обществе и прочее). Понимаете, голубчик, ведь так придется изолировать от общества всех писателей, художников и просто верующих людей.
Оппонент. Позвольте, но разве автор пишет художественное произведение, разве он писатель-фантаст? Ничего подобного, он рассказывает на полном серьезе (серьезней не бывает), как устроен мир. А поглядите, что он нагородил: черти, ангелы, стихиали, ожившие, как привидения, города и храмы, космос и антикосмос, живые и мертвые, причем мертвые живее живых, во все вмешиваются, направляют живых, советуют как жить. Чистый бред, да еще запутанный, черт ногу сломит во всех этих мирах. Брр!
Психиатр. Голубчик, да вы успокойтесь, стоит ли так волноваться по поводу того, чего, как вы говорите, нет. Ведь утверждаете — бред, фантом, а так переживаете!
Оппонент. Я за истину борюсь, ведь на самом деле мир совсем не такой.
Психиатр. Ну, а какой? Эх, голубчик, если бы знать, что есть на самом деле, а то ведь говорят по-разному: одни — что такой, другие — не такой. Вот, к примеру, астрофизики уверяют всех и расчеты приводят, что наш мир взрывается, разлетается, так сказать, в разные стороны, с невообразимой скоростью. Вас устрашило учение Андреева, а меня, признаюсь, больше испугали физики. Как-то не верится их теориям, хоть ведь строгая наука.
Оппонент. Нет, нет. Вы меня не убедили, не успокоили. Ничто меня не убедит. Я чувствую, Андреев ненормальный. Разве нормальный человек может населить мир давно умершими или еще не родившимися людьми; а ожившие храмы, а уицраоры, подумайте только — духи великодержавной государственности! Разве такое можно помыслить?
(Тут в разговор вмешался я, попросил слова).
Я. Простите, коллега, а вам приходилось плакать когда-нибудь над книгой, музыкой или в кино?
Оппонент. И не раз, я, знаете, несколько сентиментален. Но какое, скажите, это имеет отношение к делу? Мы же говорим об авторе Розы Мира.
Я. Самое прямое. Однажды я задумался, почему, когда читаю своей маленькой дочери японскую народную сказку «Глаза змеи» (есть такая замечательная сказка), то у меня невольно навертываются слезы и даже голос меняется. Ведь знаю же — сказка, выдумана, сочинена чуть ли не в середине века, неправдоподобна (там женщина превращается в змею, а затем вынимает у себя для питания своего маленького сына собственные глаза) — все знаю, и тем не менее переживаю, да так сильно, как не переживаю часто по поводу реальных событий обычной жизни. А дети — для них вообще нет разницы — «на самом деле» или в книжке, или нарисовано; человека в маске пугаются, как настоящего волка. Впрочем, уверен, что в этом отношении и взрослые мало чем отличаются от детей: только у них другие страхи и другие обольщения. Так вот, почему же человек переживает, и так горячо, живо, события вымышленные? Может быть, потому, что он отождествляется со всеми этими героями сказок, персонажами выдуманных событий, начинает жить не своей жизнью, а чужой? Но с какой стати?
Оппонент. Да, да. Разве можно жить фантомами, иллюзиями, тенями? Вот вы сами себя и опровергли.
Я. Но ведь вы живете, и я живу, и миллионы других людей живут именно тенями, как вы выразились. Заметьте, мы сегодня 90 процентов своего времени проводим не в этом мире, а в каких-нибудь других: в мире науки, в мире музыки, в мире игры, в мире общения, в мире книг, теорий, учений, т. е. в мире теней. Но я думаю, это не тени, а вполне «полнокровные существа», конечно, не в биологическом, а в культурном смысле. Ведь что такое культура? Культура — это прежде всего «идеальный космос»: традиции, ценности, верования, идеи, обычаи, коллективные представления и понятия, язык и т. п. Именно этот идеальный космос организует реальную жизнь культуры: регламентирует, осмысляет и биологические процессы (рождение, жизнь и смерть людей), и производство, и экономику, и духовную жизнь. Чем же в этом случае является жизнь человека в культуре?