Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования
Шрифт:
После петербургских пожаров 1862 г. прошло более ста лет, а тайна этих событий до сих пор не раскрыта.
Массовый характер пожаров тогда же вызвал у городского населения подозрения в поджогах. Скоро эти подозрения превратились в уверенность.
Были ли поджоги единичными или они носили организованный характер, и если были организованы, то кем?
Пожары еще продолжались, Петербург еще был окутан дымом, а правая пресса, инспирируемая правительством, и примкнувшая к ней значительная часть умеренно-либеральных журналистов уже кричали, что пожары организованы, и винили в них "лондонских пропагандистов", студентов, поляков и др., т. е. оппозиционеров. В противовес им прогрессивные публицисты после закрытия "Современника" и "Русского слова", не имея возможности высказаться с полной откровенностью, писали о пожарах как об обычных, частых в России "эпидемических пожарах" или, не касаясь вовсе причины, пытались лишь опровергнуть нелепые измышления правой печати. Третья версия — о возможной провокационной роли правительства, которое само организовало пожары, чтобы обвинить в них левые круги и, возбудив тем самым против них ярость масс, пресечь нарастание революционной волны — эта версия, естественно, не могла быть высказана в то время в легальной русской печати. Это сделал несколько позднее Герцен в 149-м листе "Колокола". Он писал:
"Три раза спрашивали мы, чем кончилось знаменитое следствие о зажигательствах, по которому сидели сотни человек в крепости и в частных домах. Ответа не было, а потому мы сами теперь отвечаем: все это был полицейский обман, который должен был испугать императора сверху и слабых внизу. Зажигателей вне полиции не нашли — а в полиции не искали… Не попробовать ли??" [18]
Тогда же эту мысль высказал П. А. Шипов в неоконченном и попавшем в руки полиции письме к И. И. Кельсиеву, в котором он сообщал:
18
Герцен. — Т. XVI. — С. 262. — <Четвертый запрос от издателей "Колокола">.
"…если надо обвинить кого-нибудь, кроме мошенников, то правительству гораздо более дела до пожаров, нежели студентам, до которых никаким образом они не касаются" [19] .
Позднее П. А. Кропоткин, рассказывая о внезапной смерти в дороге сенатора Жданова и исчезновении его портфеля, в котором тот вез доказательства того, что симбирские пожары 1865 г. были делом реакционных кругов, дал понять, что пожары какими-то нитями были связаны с правительством [20] .
19
"Политические процессы 60-х годов", ч. 1. — М., ГИЗ, 1923. — С. 107-108.
20
Кропоткин П. Записки революционера. — М.-Л., Academia, 1933. — С. 109.
В России эта версия могла быть высказана в печати лишь в советское время. Первым был М. К. Лемке [21] , позднее осторожно высказал предположение о возможности провокации Б. П. Козьмин в статье "Причина пожаров" [22] . Эту тему широко осветил в двух работах "Петербургские пожары 1862 года" [23] и "Артур Бенни" [24] . С. А. Рейсер, пришедший к выводу: считать обвинение доказанным данных нет, но правительство следует оставить "в сильном подозрении".
21
Герцен А. И. Полн. собр. соч. и писем / Под ред. М. К. Лемке. — Т. XV. — Пб., 1920. — С. 224-225. (далее сокращенно: Псс Герцена).
22
Красный архив. — Т. III. — 1923. — С. 240-242.
23
Каторга и ссылка. — 1932. — № 10. — С. 79-109.
24
Рейсер С. А. Артур Бенни. — М., 1933.
Версию о виновности правительства вряд ли удастся когда-нибудь доказать с документами в руках, поскольку организаторы провокации, если таковая была, не решились бы предать ее тайну бумаге ни в официальных документах, ни в личной переписке, ни даже в воспоминаниях. О таких вещах обычно не пишут, их обсуждают с глазу на глаз.
И все же за эту версию говорит многое:
1) правительству, несмотря на все принятые меры, не удалось предъявить обвинения в поджигательстве ни одному представителю левых кругов, и это в то время, когда допросы шли, как известно, "с пристрастием" [25] и были использованы лжесвидетели, в большинстве своем — агенты полиции [26] . Один из членов следственной комиссии предлагал даже восстановить пытки [27] ;
25
Каторга и ссылка. — 1932. — № 10. — С. 91.
26
Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. — М., 1958. — С. 287.
27
К редактору газеты // Наше время. — 1862. — № 122. — 9 июня.
2) правительство запрещало все статьи, авторы которых пытались отрицать виновность левых; отказывалось в какой-либо форме реабилитировать студенчество от возведенной на него клеветы, в то время как полиция сама распространяла эту клевету; официозная и правая пресса, инспирируемая правительством, делала то же дело. Изданные в 1862 г. В. Бером в Берлине очерки "Нынешнее состояние России и заграничные русские деятели" и Юрием Голицыным в Вене листок "Adresse de la nation russe aux Russes expatries, ennemies de leur pays" [28] , несомненно инспирированные III Отделением, вину за поджоги возлагали на Герцена [29] . Все это, естественно, свидетельствует против правительства, но имеются два обстоятельства, заставляющие думать о его виновности: то критическое положение, в котором очутилось правительство к моменту пожаров и которое могло заставить его пойти на риск, и выгода, извлеченная правительством из этого риска.
28
Обращение русского народа к русским изгнанникам, врагам своей страны (франц.)
29
Уже в 1861 г. ставился вопрос о заграничных русских журналах, которые должны были бы "согласовать обоюдные разномыслия правительства и общественного мнения" (Лит. наследство. — Т. 63. — 1956. — С. 678).
Начальник III Отделения князь В. А. Долгоруков почти накануне пожаров, во всеподданнейшем докладе от 27 апреля, подчеркивал, что наибольшее затруднение он видит в "шаткости <…> общественного положения" правительства [30] . Пожары в корне изменили это положение. После них большинство резко повернуло вправо, и этим, по отчету Долгорукова за 1862 г., облегчило правительству задачу "рассеять скопившуюся над русской землею революционную тучу, которая грозила разрешиться при первом удобном случае" [31] .
30
Процесс Н. Г. Чернышевского. Архивные документы / Ред. и прим. Н. А. Алексеева. — Саратов, 1939. — С. 12.
31
Козьмин Б. П. П. Г. Заичневский и "Молодая Россия". — М., 1932. — С. 113.
Неверно, конечно, мнение Кропоткина, что пожары были "поворотным пунктом не только в политике Александра II, но и в истории России того периода" [32] . Они действительно вызвали необычайный по резкости и быстроте поворот, но только общества, а не правительства, уже ранее перешедшего к реакции. Возможности усилить ее и раздавить революционное движение способствовало изменившееся общественное мнение. Аресты и преследования многими оправдывались ссылкой на пожары. Кропоткин свидетельствовал, что после пожаров "толковать о реформах стало неприлично. Атмосфера была насыщена духом реакции" [33] .
32
Кропоткин П. Записки революционера. — С. 108.
33
Там же. — С. 109.
Официозная и правая пресса, учитывая желание правительства замять вопрос, постепенно прекратила нападки и даже делала попытки частично реабилитировать клеветнически обвиненное ими ранее студенчество [34] .
Наконец замолкли все, и продолжалась лишь борьба между Катковым и Герценом [35] . Герцен не переставал обвинять правительство: "Отчего оно не объявляет имена тех политических фанатиков, социалистов, коммунистов, которые жгли С.-Петербург?" ("Колокол", л. 141) [36] ; "Что же оно не обнаружит адские оковы сатанинских участников" ("Колокол", л. 146) [37] . Наконец, 1 ноября, в л. 149 "Колокола" Герцен потребовал ответа на то, чем кончилось "знаменитое следствие о зажигательствах" [38] . Правительство молчало. Об этом времени Л. Ф. Пантелеев писал, что "малейшее обстоятельство могло резко толкнуть ход жизни в ту или другую сторону" [39] .
34
"Северная пчела", "Наше время", "Journal de St. Petersbourg" и др.
35
"Современная летопись" "Русского вестника" № 20, 16 мая; № 23, 6 июня "Русский вестник", июнь — "Заметка для издателя "Колокола""; "Русский вестник" сентябрь — "Новые подвиги наших лондонских агитаторов" (за подписью Д. П.) — Герцен. Письмо гг. Каткову и Леонтьеву, 10 июня (Герцен, т. XVI, С. 212-213) "Дурные оружия", 20 июня (там же, С. 123-126).
36
К следствию о пожарах // Псс Герцена. — Т. XV. — С. 369.
37
О поджогах // Там же. — С. 506.
38
Герцен. — Т. XVI. — С. 262.
39
Пантелеев Л. Ф. Воспоминания прошлого. — С. 276.
Крымская кампания, обнаружившая всю гниль николаевского режима, дала сильный толчок росту оппозиционных настроений, притом и в таких кругах, которые были весьма далеки от них [40] . Период общественного оживления совпал с кризисом крепостного строя, и это создало для правительства значительные дополнительные трудности еще до наступления периода революционной ситуации 1859-1861 гг. Именно в эти годы расшатывал устои власти "Колокол", писал свою "Записку о тайном обществе" Огарев и, как определяет М. В. Нечкина, "Огарев и Герцен пришли к решению, что в России создание тайного общества "полезно, возможно и необходимо"" [41] . В 1859 г. происходит свидание Чернышевского с Герценом. В 1860 г. Огарев уже говорит об открытом выступлении [42] . Восстание приурочивается к моменту объявления реформы. К 1861 г. положение стало особенно острым, манифест об освобождении не мог удовлетворить и не удовлетворил крестьян [43] . Скоро начались крестьянские волнения. Бездненская трагедия потрясла всех [44] .
40
Примером может служить неизданный дневник 20-летнего В. И. Ламанского, выросшего в консервативной семье и в дальнейшей своей жизни далекого от оппозиционных кругов. 23 сентября 1853 г. он писал: "Несколько месяцев кричали в Европе о Крымской экспедиции, а мы что делали? Кто мы? Николай что в это время делал? <…> Ездил на парады, роздал несколько важных гражданских мест разбойникам, грабителям, жаловал Георгия прусским генералам за вахтпарады и маневры, в Сибирь сослал несколько молодых людей за пару слов. Вот его дела. Насажал вокруг себя ослов; немцев, грабителей, экзекуторов, а не министров <…> Нет, голубчик, если все удачи своих верноподданных присваиваешь себе, возьми себе и гибель флота и потерю Черного моря. На тебя разразится проклятие, злодей ты этакий, ты убивал дух народный, стесняя сколько возможно литературу, науку, тратя казну безо всякого учета на Палермо, на дворцы, на балеты <…> Ты умел воровать, умей же и ответ держать…" (Архив Академии наук СССР. — Ф. 35. — Оп. 2. — Ед. хр. 3. — Л. 23 об.).
41
Нечкина М. В. Новые материалы о революционной ситуации в России (1859-1861) // Лит. наследство. — Т. 61. — 1953. — С. 467.
42
Там же. — С. 472.
43
5 марта 1861 г. В. С. Аксакова писала М. Г. Карташевской: "Народ русский слишком разумен, чтоб его мог увлечь один звук слова воля, он хотя и доволен, но очень призадумался, какая это будет воля" (ИРЛИ. — 10628,XV. — С. 25. — Л. 32. об.).
44
6 мая 1861 г., вскоре после Бездненского расстрела, В. С. Аксакова сообщала М. Г. Карташевской: "Бедный, неграмотный народ, который вынес изо всей своей жизни только недоверие ко всем и ко всему, не знает, к кому ему обратиться. Его потрясли во всех его основаниях и он не знает, чему верить и на чем утвердиться" (ИРЛИ. — 10628,XV — С. 25. — Л. 61 об.).