Фабиан. История одного моралиста
Шрифт:
— Пойдем в мою комнату.
Он посмотрел на нее. Она не отрывала от него своих больших, серьезных глаз.
— Я хочу тебе кое-что показать, — тихонько добавила она.
Они вышли вместе. Комната маленькой брюнетки была обставлена также «по-турецки» и также безвкусно, как салон, в котором они только что сидели. Кровать — вся в цветочках и кружевах. Картины на стенах — смех да и только. Электрическая печка согревала воздух. Окно было распахнуто. На подоконнике стояли три цветочных горшка. Женщина закрыла окно, подошла к Фабиану, обняла его и погладила по лицу.
— Так что же ты хотела показать мне? — спросил он.
Она ничего не показывала. И ничего не говорила. Только смотрела на него.
Он ласково хлопнул ее по спине и сказал:
— У меня же нет денег.
Она покачала головой, расстегнула ему жилет, легла на кровать и, не шевелясь, выжидательно смотрела на него.
Фабиан пожал плечами, разделся и лег рядом. Она со вздохом облегчения обняла его. Отдавалась она ему с сугубой осторожностью, не сводя с его лица пристального взгляда. Он смутился так, словно соблазнил невинную девушку. Она по-прежнему молчала. Только потом разжала губы и застонала, но даже стон ее прозвучал сдержанно.
Потом она принесла воды, из двух пузырьков накапала в миску каких-то химикалий и услужливо держала наготове полотенце.
Венцкат, усталый, сидел между Лоттой и блондинкой. Он кивнул Фабиану. Они допили бутылку и простились. Фабиан сунул в руку брюнетке две монеты по две марки.
— Больше у меня с собой нет, — тихо сказал он. Она смотрела на него серьезным взглядом.
Вся компания вышла на лестницу. Венцкат опять расшумелся, он был изрядно пьян. Вдруг Фабиан почувствовал в своем кармане чью-то руку. Выйдя на улицу, он обнаружил в кармане свои две монетки.
— На что это похоже? — сказал он Венцкату. — Я дал этой малютке несколько марок, а она сунула мне их обратно.
Тот громко зевнул.
— Любовь, ничего не поделаешь. Видно, ей уж очень невмоготу было. Слушай, Якоб, на нашей встрече о сегодняшнем — ни слова. И не забудь, в пятницу вечером погребок при ратуше.
Венцкат ушел.
Фабиан еще немого погулял. На улицах — только редкие прохожие. Пустые трамваи спешили в депо. Фабиан остановился на мосту и стал смотреть на реку. Дрожащие отражения дуговых фонарей казались маленькими лунами, упавшими в воду. Река широко разлилась. Наверно, в горах прошли дожди. На холмах, окаймлявших город, мигало множество огоньков.
Пока он здесь стоял, на груневальдской вилле, в гробу, лежал Лабуде, а Корнелия спала с Макартом в кровати под балдахином. Как далеко остались они! Над Фабианом было совсем другое небо. Здесь Германия не металась в жару. Здесь у нее была пониженная температура.
Глава двадцать четвертая
У господина кнорра мозоли
Газете нужны дельные люди
Учитесь плавать!
На следующий день Фабиан из булочной позвонил в контору Венцката. Тот был очень занят, спешил в суд. Фабиан спросил, может, Венцкат знает, нет ли где какой вакансии.
— А ты зайди к Хольцапфелю, — посоветовал Венцкат. — Он сейчас в «Тагеспост».
— Что он там делает?
— Во-первых, он спортивный редактор, во-вторых, — музыкальный критик. Возможно, у него что-нибудь имеется. И не забудь, в пятницу вечером. До свидания.
Вернувшись домой, Фабиан сказал, что ему надо бы сходить в старый город к Хольцапфелю, который служит редактором в «Тагеспост». Может, он ему пригодится. Мать сидела в лавке, ожидая покупателей.
— Это было бы чудесно, сынок, — сказала она, — ступай с богом.
В трамвае на крутом повороте он столкнулся с каким-то длинным, как жердь, господином. Они с неудовольствием взглянули друг на друга.
— А ведь мы знакомы, — сказал длинный и протянул Фабиану руку.
Это был некий Кнорр, бывший обер-лейтенант запаса. В свое время он занимался подготовкой роты одногодичников, в которой служил Фабиан. Он так драл шкуру с семнадцатилетних ребят, словно смерть и дьявол платили ему жалованье.
— Живо уберите вашу руку, — сказал Фабиан, — или я плюну на нее.
Господин Кнорр, экспедитор по профессии, последовал благому совету и смущенно рассмеялся. На площадке они были не одни.
— Что я вам сделал? — спросил он, хотя отлично знал что.
— Если бы вы не были таким верзилой, я бы вам сейчас съездил по морде, — сказал Фабиан. — Но, увы, я не могу дотянуться до вашей почтенной физиономии, и мне придется действовать по-другому. — С этими словами он наступил на мозоль господину Кнорру, так что тот побелел и сжал губы.
Кругом все засмеялись, а Фабиан соскочил с подножки и остаток пути прошел пешком.
Хольцапфель, его однокашник, производил впечатление весьма зрелого человека. Он пил пиво и просматривал корректуру, испещренную какими-то иероглифами.
— Садись, Якоб, — предложил он. — Мне надо просмотреть программу скачек и еще информацию о фортепьянном концерте. Давненько мы не видались. Где ты пропадал? В Берлине? Я бы с удовольствием сгонял туда. Да все недосуг. Вечная работа и вечное пиво. Мозоли в мозгу, мозоли на заднице, дети становятся все старше, подружки — все моложе, так и захворать недолго. — Бормоча себе под нос весь этот вздор, он продолжал преспокойно править корректуру и прихлебывать пиво. — Коппель разводится, узнал, что жена изменяла ему сразу с двумя. Он ведь всегда был хорошим математиком. Бретшнейдер продал свою аптеку и обзавелся небольшим поместьем. Разводит фруктовые пудинги и хрустящий картофель. За свои денежки каждый может выбрать себе по вкусу. Так, ну, фортепьянные концерты подождут. — Он вызвал курьера и отправил в типографию гранки с программой скачек. Фабиан рассказал ему, что ищет места, что в последнее время он занимался рекламой. Но теперь ему уже все равно, главное найти работу здесь, в городе.
— В музыке ты ничего не смыслишь. В боксе — тоже, — констатировал Хольцапфель. — Может, ты пригодился бы в литературном приложении в качестве театрального критика или чего-то в этом роде. — Он позвонил директору, поговорил с ним и посоветовал Фабиану: — Зайди к нему, расскажи что-нибудь занятное. Он, правда, не в меру заносчив, но в общем-то человек смышленый.
Фабиан поблагодарил, напомнил Хольцапфелю о встрече в пятницу и отправился к директору Ханке.
— Доктор Хольцапфель — ваш школьный товарищ? — спросил директор. — Вы изучали историю литературы? В данный момент у нас нет вакансии. Но это ничего не значит. Вы, видно, человек дельный. А дельные люди мне всегда нужны. Поработайте две недели на свой страх и риск. Я познакомлю вас с шефом нашего литературного приложения. Если он отклонит ваши статьи, ну, значит, вам не повезло. Но в таком случае я буду рад видеть вас нашим внештатным сотрудником. — Директор собрался нажать кнопку звонка.