Фабиан. История одного моралиста
Шрифт:
— Я купил ее у нашего торгового редактора. ему она стала не по карману, — отвечал мюнцер. — он здорово злится, всякий раз когда видит, как я залезаю в его бывшую «шикарную» машину. это даже забавно. а вы знаете, что едете со мной на свой страх и риск? если сломаете себе шею, будете отвечать сами.
И они поехали.
Глава третья
Четырнадцать убитых в калькутте
Самое правильное — поступать неправильно
Улитки ползают по кругу
Коридор был пуст. в торговой редакции горел свет, там не было ни души, дверь стояла настежь.
— Жаль, что мальмю уже здесь, — с сожалением сказал мюнцер, — опять не увидел своей машины. минуточку, давайте послушаем, что творится в мире.
Он рывком открыл дверь. стучали пишущие машинки, из телефонных кабин, теснившихся вдоль одной из стен, доносились приглушенные голоса стенографисток.
— Есть что-нибудь важное? — крикнул мюнцер в этот шум.
— Речь рейхсканцлера, — ответила одна из женщин.
— Так я и знал, — сказал редактор, — этот тип испакостит мне своей болтовней всю первую полосу. полный текст имеется?
— Вторая кабина принимает уже вторую треть.
— Немедленно в машину, а потом ко мне, — приказал мюнцер, закрыл дверь и повел фабиана в помещение политической редакции. снимая пальто, мюнцер указал на письменный стул.
— Полюбуйтесь на этот хлам! бумажная лавина! он порылся в ворохе только что поступивших
Сообщений, точно портной, ножницами обкромсал одни, другие выбросил в корзину, сказав при этом:
— Марш в корзинку!
Затем позвонил, заказал рассыльному в форменной куртке бутылку мозельского, два стакана и сунул ему деньги. в дверях рассыльный столкнулся со взволнованным и запыхавшимся молодым человеком.
— Только что звонил шеф, — едва дыша, проговорил он. — мне пришлось убрать пять строк из передовицы. ввиду последних сообщений они уже устарели. я сейчас прямо из наборного цеха, снял эти пять строк.
— Ну, вы и шельма, — сказал мюнцер. — разрешите вас познакомить. доктор заблудший, у него впереди большое будущее. «заблудший» — это псевдоним. господин фабиан.
Оба пожали друг другу руки.
— Но в колонке-то, — растерянно пробормотал заблудший, — теперь пять свободных строк.
— И что же надо делать в таком из ряда вон выходящем случае? — спросил мюнцер.
— Заполнить пустоту, — отвечал тот. мюнцер кивнул.
— А запаса в наборе не осталось? — он порылся в оттисках. — увы нет. худо дело. — он быстро просмотрел сообщения, только что отложенные в сторону, и покачал головой.
— Может, еще поступит что-нибудь подходящее, — предположил молодой человек.
— Вам бы столпником быть, — сказал мюнцер. — или подследственным заключенным, а не то просто человеком, у которого времени хоть отбавляй. если вам нужна заметка, а ее нет, значит, надо ее состряпать. вот, смотрите! — он сел, быстро, не задумываясь написал на листке бумаги несколько строк и отдал его молодому человеку. — ну, а теперь бегом вниз, заполнитель пустот! если этого мало, возьмите на шпоны.
Заблудший прочел написанное мюнцером, прошептал едва слышно:
— Господи помилуй! — и опустился в шезлонг прямо на ворох шелестящих иностранных газет, как будто ему вдруг стало дурно.
Фабиан заглянул в листок, дрожавший в руке заблудшего, и прочитал: «в калькутте имели место уличные столкновения между магометанами и буддистами. несмотря на немедленное вмешательство полиции, четырнадцать человек убито и двадцать два ранено. спокойствие полностью восстановлено». шаркая домашними туфлями, вошел старик и положил перед мюнцером несколько машинописных страниц.
— Речь канцлера, продолжение, — буркнул он. — окончание дадут минут через десять.
И потащился вон из комнаты. мюнцер подклеил шесть листков, из которых пока состояла речь, один к другому, и они стали похожи на потрепанный транспарант. потом начал править.
— Пошевеливайся, йенни, — сказал он, искоса взглянув на заблудшего.
— Но ведь в калькутте не было никаких беспорядков, — нехотя возразил тот. опустив голову, он растерянно пробормотал: — четырнадцать убитых.
— Не было беспорядков? — возмутился мюнцер. — попробуйте мне это доказать! б калькутте всегда беспорядки. может, прикажете нам сообщить, что в тихом океане опять появился морской змей? и зарубите себе на носу: сообщения, которые нельзя опровергнуть сразу или можно разве что через несколько недель, — соответствуют действительности. а теперь бегите в цех, да поскорее, иначе я велю заматрицировать вас и выпущу как приложение.
Молодой человек ушел.
— И этот юнец хочет стать журналистом, — простонал мюнцер, вздохнул и принялся синим карандашом черкать в речи канцлера. — любительские репортажи, с этим он бы еще справился. но таковых, увы, не бывает.
— Вы, значит, не задумываясь, убили четырнадцать индусов, а два десятка остальных поместили в городскую больницу калькутты? — спросил фабиан.
Мюнцер раздраконивал рейхсканцлера.
— А что мне оставалось? — отвечал он. — впрочем, к чему сокрушаться об этих людях? ведь они живы, все тридцать шесть, и вполне здоровы. поверьте, дорогой мой, то, что мы присочиняем, много лучше того, о чем мы умалчиваем. — с этими словами он вычеркнул полстраницы из речи канцлера. — такого рода сообщения несравненно больше воздействуют на общественое мнение, нежели статьи, а всего действеннее — когда нет ни того, ни другого. впрочем, самое милое дело — отсутствие общественного мнения.
— В таком случае надо прикрыть вашу газету, — заметил фабиан.
— А на что прикажете нам жить? — спросил мюнцер. — и, кроме того, чем мы будем заниматься?
Рассыльный принес вино и стаканы. мюнцер наполнил их.
— Да здравствуют четырнадцать убитых индусов! — провозгласил он, осушая свой стакан. потом вновь принялся за канцлера. — наш достославный глава государства опять такого вздора намолол! — сказал он. — ни дать ни взять школьное сочинение на тему: «вода, в которой плавает, но не тонет будущее германии». в шестом классе он заработал бы тройку. — мюнцер повернулся к фабиану и спросил: — а как мы озаглавим эту смехотворную статью?