Фабрика грез (Том 2)
Шрифт:
– Все, забудь о ней. Ее больше нет, - сказал Сэм.
– О, Сэм. Действительно, месяца два назад в Лос-Анджелесе она была достаточно мила. Она здорово изменилась, выбелила волосы, накупила дорогой одежды...
– Да, она изменилась, - согласился Сэм, вспоминая Меган Силвер. В последний раз она показалась ему приятной девочкой, может, слегка наивной, но довольно милой, с каштановыми волосами и в джинсах. Со стилем. Симпатичное создание, трудолюбивое, хрупкое, но с большим самоуважением. А кончилось, наверное, тем, что вечно распухающие ряды голливудских проституток получили
– Все, с ней покончено, Роксана. Забудь. Просто сама старайся изо всех сил, - повторил он, целуя ее в макушку.
– Я буду, Сэм, - пообещала Роксана, и мимолетная улыбка тронула ее рубиново-красные губы.
– Не беспокойся. Буду.
Глава 27
– Я хочу, чтобы ты пошла к доктору, - повторил Пол.
Элеонор с несчастным видом посмотрела на мужа. Губы Пола были сжаты в твердую линию, лицо побелело от гнева и разочарования.
– У меня на работе очень трудное время, - сказала она, надеясь, что он поймет ее.
Он должен поддержать ее, когда она очень в этом нуждается. Иначе какой смысл быть вместе? Потому что парой удобнее ходить на приемы, на которые у нее все равно нет времени? Ради общего счета в банке? Ради монотонного секса, предписанного доктором Хэйди и предназначенного для одной-единственной цели: забеременеть? Она должна идти в клинику на проверку через месяц. И каждую ночь она молилась Богу, чтобы наконец зачать. Потому что все эти диаграммы, глупые позы и термометры она вряд ли долго выдержит.
Первая крупная стычка произошла между ними в свадебную ночь. Элеонор, которая хотела подавить в себе чувство клаустрофобии, ощущение, что попала в западню, пришла в спальню в самом сексуальном одеянии, которое у нее было, в красивых черных атласных трусиках и.., без колпачка. Кухонными ножницами, со смехом, она разрезала его пополам, положила в коробочку, перевязала подарочной красной ленточкой и опустила на подушку Пола.
Он открыл коробочку и расхохотался, а потом подал жене маленький пузырек с таблетками.
– Прости, что не перевязал ленточкой.
– А что это?
– улыбаясь, спросила Элеонор.
– Они стимулируют половое возбуждение?
– Не совсем, - сказал Пол, а его красивое лицо вдруг стало серьезным.
– Это новое лекарство, самое новейшее, только что утвержденное федеральной службой. Оно не дает немедленного эффекта, но чем скорее ты начнешь курс лечения, тем лучше.
– Это лекарство, чтобы забеременеть?
– спросила пораженная Элеонор.
– Совершенно верно, - гордо кивнул Пол.
– Самое лучшее из существующих.
Элеонор не сразу пришла в себя и молчала, а потом заставила себя сказать совершенно спокойно и очень тихо:
– А ты не подумал, что, может быть, я смогу попытаться забеременеть естественным путем, прежде чем принял решение пичкать меня гормонами и химией?
В общем, вечер получился не слишком удачным. А дальше пошло еще хуже.
– Да у всех на работе неприятности.
– Пол пожал плечами.
– Ты не одна, у кого проблемы, сама знаешь. И нечестно по отношению ко мне использовать это как оправдание, чтобы избегать исполнения супружеских обязанностей.
– Чего? Супружеских обязанностей?
–
– А в чем они заключаются, Пол? Быть готовой заниматься сексом в ту же секунду, как я переступаю порог дома? Чтобы не пропустить оптимальный день для зачатия? Смириться с тем, что ты не можешь заниматься со мной любовью в другое время, когда захочется, чтобы не растратить попусту драгоценную сперму? У меня нет проблем на работе, Пол. Просто у меня страшный кризис, он угрожает разрушить мою карьеру. Я могу потерять абсолютно все, чего добилась в жизни. А ты хочешь, чтобы я приходила домой и каждую ночь была готова к сексу. Каждую ночь! Не важно, хочется мне или нет! Я, в конце концов, не породистая кобыла!
– Мы можем поговорить об этом в другой раз, - сказал Халфин, холодно посмотрев на жену.
– А сейчас я хочу, чтобы ты выяснила причину регулярной тошноты. Если у тебя аллергия или вирус, это может плохо сказаться на том, к чему мы так стремимся.
– О'кей, о'кей, - устало согласилась Элеонор.
От его слов у нее пропало всякое желание спорить. Она должна пойти к доктору из-за недомогания, но не потому, что вирус ей может причинить вред, а по другой причине: болезнь может повредить хорошо разработанному ее дорогим мужем плану зачатия.
"Он заботится не обо мне. Он заботится о жене, которая должна скоро стать матерью его детей, - подумала Элеонор.
– Неудивительно, что он пришел в такую ярость, когда я настаивала на сохранении своего имени. Это лишало некоторого глянца семейную картину, которую он создал в своем воображении. Но Элеонор Халфин? Элеонор Маршалл Халфин? Только через мой труп..."
Она взяла сумочку, перекинула ее через плечо, обтянутое темно-зеленым кашемиром, другой рукой подхватила кейс. Вдруг ей все стало совершенно безразлично. Единственное, чего хотелось Элеонор, - это прийти к себе в кабинет и провести еще один дьявольски утомительный день, пытаясь спасти свою работу.
"Ну что ж, я заслужила это, - сказала она себе.
– Может, Пол и не любит меня, но кто сказал, что он должен любить? Я сама не умираю от романтической страсти к нему".
Я хотела иметь мужа, чтобы оградить себя от жалости окружающих. Он хотел жену для завершения образа преуспевающего современного человека. Но после Чарлза и Дианы разве кто-нибудь еще верит в сказки? Мы похожи. Мы с ним похожи. Два циничных человека, которым удобно партнерство в браке. В конце концов все сводится к этому. Может, все браки - просто своего рода сделки?
Я была дурой, когда верила, что бывает иначе.
– Хорошо. Я скажу помощнице, чтобы записала меня на прием к доктору Хэйди, - пообещала Элеонор.
Ее муж вежливо кивнул.
– Спасибо.
– Довольный, он протянул к ней руки.
– Кто знает, может, тошнота по утрам означает, что ты уже беременна, а мы просто не понимаем?
– Кто знает, - согласилась Элеонор, выходя из дома.
Она нажала кнопку дистанционного управления, дверь "лотоса" открылась, Элеонор с удовольствием нырнула в мягкое кожаное кресло и, положив руки на руль, погрузилась в мысли об "Увидеть свет", пытаясь продумать пути выхода из бюджетной катастрофы.