Фабрика грез
Шрифт:
Ее слова, словно холодное лезвие ножа, воткнулись прямо в самое уязвимое место в душе. До тех пор пока он не начал встречаться с Роксаной, он ни о чем таком не задумывался. Сэм Кендрик даже не понимал, что чего-то в его жизни не хватает. Он был одержим желанием пробиться наверх и удержаться там. Сексом, от которого отказывалась Изабель, он занимался с дорогими проститутками. Его жена могла воздерживаться от секса, но от общественной деятельности — нет. А любовь? Сэм любил детей. Обоих подростков, которые учились в Англии на полном пансионе.
Видимо, в самой лучшей школе —
А любовь, чувства, которые он испытывал к ней прежде, умерли, как умирают люди от недоедания. Он и не заметил, когда они умерли, но не тосковал по ним, поняв, что их больше нет.
— А ты чувствуешь себя одинокой?
Слова вырвались прежде, чем он успел остановить себя.
Он не хотел, чтобы она догадалась о силе его влечения к ней. Он не желал ее вспугнуть. Сколько мужчин, сколько любовников ломали судьбы холодных красавиц моделей?
Сэм не хотел думать об этом, но он не собирался ее отпускать.
— Я все время одинока. В этом фильме тоже, — прошептала Роксана. — Это очень трудно, Сэм. Правда, очень.
Они обвиняют меня во всем. — Слова ее, полные боли, повисли в воздухе. — Не пытайся отрицать. Я знаю, это правда. Сет, Мэри, Джек — прекрасные актеры, мои сцены, может, не так уж хороши на пленке…
— Ты играешь превосходно, дорогая.
Она благодарно стиснула руку Сэма.
— Ты ко мне просто очень добр. Но они ужасно мешают. С тех пор как я сказала Заку Мэйсону, что не хочу вступать с ним в связь, он сделал мою жизнь невыносимой. А Фред не прощает даже мелкой ошибки… Но главное — Меган Силвер.
— Меган?
— Она постоянно переделывает мои сцены. Я пытаюсь вжиться в роль, Сэм, играть как надо, но иногда просто не могу… Я попросила Дэвида поговорить с ней, она ведь его клиентка. Он пытался. Даже не знаю, что еще сделать. Фреду она просто нравится.
— А почему сейчас она переписывает сцены? — спросил ошарашенный и разозленный Сэм. Боль в голосе Роксаны рвала его сердце на части.
— Я думаю, так надо. Все идет недостаточно хорошо, понимаешь ли, не так, как задумано. Пришлось кое-что переделать из-за перемены места съемок. Но она пользуется моментом, чтобы принизить роль моей героини. И никто ее не останавливает.
— Все, забудь о ней. Ее больше нет, — сказал Сэм.
— О, Сэм. Действительно, месяца два назад в Лос-Анджелесе она была достаточно мила. Она здорово изменилась, выбелила волосы, накупила дорогой одежды…
— Да, она изменилась, — согласился Сэм, вспоминая Меган Силвер. В последний раз она показалась ему приятной девочкой, может, слегка наивной, но довольно милой, с каштановыми волосами и в джинсах. Со стилем. Симпатичное создание, трудолюбивое, хрупкое, но с большим самоуважением. А кончилось, наверное, тем, что вечно распухающие ряды голливудских проституток получили пополнение. — Все, с ней покончено, Роксана. Забудь. Просто сама старайся изо всех сил, — повторил он, целуя ее в макушку.
— Я буду, Сэм, — пообещала Роксана, и мимолетная улыбка тронула ее рубиново-красные губы. — Не беспокойся. Буду.
Глава 27
— Я хочу, чтобы ты пошла к доктору, — повторил Пол.
Элеонор с несчастным видом посмотрела на мужа. Губы Пола были сжаты в твердую линию, лицо побелело от гнева и разочарования.
— У меня на работе очень трудное время, — сказала она, надеясь, что он поймет ее.
Он должен поддержать ее, когда она очень в этом нуждается. Иначе какой смысл быть вместе? Потому что парой удобнее ходить на приемы, на которые у нее все равно нет времени? Ради общего счета в банке? Ради монотонного секса, предписанного доктором Хэйди и предназначенного для одной-единственной цели: забеременеть? Она должна идти в клинику на проверку через месяц. И каждую ночь она молилась Богу, чтобы наконец зачать. Потому что все эти диаграммы, глупые позы и термометры она вряд ли долго выдержит.
Первая крупная стычка произошла между ними в свадебную ночь. Элеонор, которая хотела подавить в себе чувство клаустрофобии, ощущение, что попала в западню, пришла в спальню в самом сексуальном одеянии, которое у нее было, в красивых черных атласных трусиках и… без колпачка. Кухонными ножницами, со смехом, она разрезала его пополам, положила в коробочку, перевязала подарочной красной ленточкой и опустила на подушку Пола.
Он открыл коробочку и расхохотался, а потом подал жене маленький пузырек с таблетками.
— Прости, что не перевязал ленточкой.
— А что это? — улыбаясь, спросила Элеонор. — Они стимулируют половое возбуждение?
— Не совсем, — сказал Пол, а его красивое лицо вдруг стало серьезным. — Это новое лекарство, самое новейшее, только что утвержденное федеральной службой. Оно не дает немедленного эффекта, но чем скорее ты начнешь курс лечения, тем лучше.
— Это лекарство, чтобы забеременеть? — спросила пораженная Элеонор.
— Совершенно верно, — гордо кивнул Пол. — Самое лучшее из существующих.
Элеонор не сразу пришла в себя и молчала, а потом заставила себя сказать совершенно спокойно и очень тихо:
— А ты не подумал, что, может быть, я смогу попытаться забеременеть естественным путем, прежде чем принял решение пичкать меня гормонами и химией?
В общем, вечер получился не слишком удачным. А дальше пошло еще хуже.
— Да у всех на работе неприятности. — Пол пожал плечами. — Ты не одна, у кого проблемы, сама знаешь. И нечестно по отношению ко мне использовать это как оправдание, чтобы избегать исполнения супружеских обязанностей.
— Чего? Супружеских обязанностей? — спросила Элеонор. — А в чем они заключаются, Пол? Быть готовой заниматься сексом в ту же секунду, как я переступаю порог дома? Чтобы не пропустить оптимальный день для зачатия? Смириться с тем, что ты не можешь заниматься со мной любовью в другое время, когда захочется, чтобы не растратить попусту драгоценную сперму? У меня нет проблем на работе, Пол. Просто у меня страшный кризис, он угрожает разрушить мою карьеру. Я могу потерять абсолютно все, чего добилась в жизни. А ты хочешь, чтобы я приходила домой и каждую ночь была готова к сексу. Каждую ночь! Не важно, хочется мне или нет! Я, в конце концов, не породистая кобыла!