Фабрика грез

Бэгшоу Луиза

Поскольку Роксана — звезда, а она всего-навсего сценаристка. И это правда. Продав свой сценарий за двести пятьдесят тысяч долларов, Меган заодно продала и самоуважение, это тоже часть сделки.

Она вдруг подумала: а стоит ли игра свеч?

— Дэвид, рад тебя видеть. Можешь кое-что сделать для меня? — спросил Фред Флореску.

— Только скажите, — улыбнулся Таубер.

— Вернись в отель, позвони в «Эс-Кей-ай». Я тут вспомнил, что ты говорил насчет Сэма. Может, ты и прав. Ему лучше приехать сюда. Так что позвони и попроси прилететь.

— Вы

хотите, чтобы сюда приехал Сэм Кендрик? — бледнея, спросил Дэвид.

— Да, я думаю, ему стоит это сделать, — дружелюбно сказал Флореску.

Меган уставилась в землю.

С секунду Таубер колебался, потом сказал:

— Да, правда, хорошая мысль. — Он повернулся, направляясь в отель.

Флореску дал знак осветителю и техникам, и те принялись передвигать тяжелое оборудование, вздымая песок.

Зак медленно подошел к Меган.

— Спасибо, что велел ей отстать от меня, — пробормотала она.

Мэйсон не обратил внимания на ее слова.

— А если я потребую переписать эту сцену, Меган? Ты сделаешь? Не сомневаюсь, ты просто взовьешься.

— Если режиссер согласится с тобой, — сказала она, глядя прямо в его глаза, от которых захватывало дух, и ненавидя Зака за насмешливую издевку в них. — Я сценарист и нахожусь здесь именно для того, чтобы заниматься переделкой текста.

— Хорошо излагаешь. — Он потянулся, дотронулся до нежной золотой звездочки на цепочке, покрутил в пальцах. — «Д». Это что?

— Дэвид подарил мне, — с некоторым вызовом заявила Меган.

Мэйсон поднял бровь, потом прищурился.

— Он подарил тебе золотую штучку с собственной буквой? Я понимаю, что это значит. Поставил клеймо на свою собственность.

— Да пошел ты… — сказала Меган, прежде чем успела прикусить себе язык.

Зак, улыбаясь, смотрел ей прямо в глаза.

— В чем дело? Потеряла над собой контроль? Ну что ж, Дэвид Таубер многое скрывает от тебя. Конечно, я бы мог тебя сейчас уволить. В отличие от Роксаны Феликс я на самом деле незаменим. — Он наклонился к Меган:

— И знаешь, что было бы забавно? Попросить Дэвида сообщить тебе печальную новость. Причем при всех. Он не станет колебаться, Меган.

— Нет, он бы этого не сделал, — заявила Меган.

— О, еще как бы сделал, — сказал Мэйсон, напряженно глядя на нее. — Да ты и сама знаешь.

Конечно, она знала. Меган понимала: Мэйсон прав. Дэвид выполнил бы любой приказ Зака. Даже не задумываясь.

Вдруг ей стало холодно, несмотря на жаркое солнце. Холодно и совершенно одиноко.

— Так я уволена?

— Нет. — Мэйсон пожал плечами. — Мне нравится, как ты пишешь.

— Зак! Давай сюда! Мы когда-нибудь будем снимать этот чертов фильм?

— О'кей, иду, — ответил Зак Мэйсон и широким шагом направился к осветителям, а Меган Силвер осталась одиноко стоять на пляже, уставившись ему в спину.

Глава 25

— Все готово, — сообщил Пол.

Да, подумала Элеонор. Все готово.

Одно только украшение дома обошлось в восемь тысяч долларов. Венки из оранжевых цветов обвивали все балюстрады, белые атласные ленты свисали над каждой дверью, дикие голуби и соловьи в серебряных клетках распевали песни в каждой комнате. Из гостиной и столовой была вынесена вся мебель, чтобы хватило места гостям; только столы красного дерева остались там, по случаю свадьбы задрапированные шифоном цвета слоновой кости и уставленные серебряными блюдами с засахаренными фруктами и всякими ароматными вкусностями. Сотни фужеров для шампанского из хрусталя баккара сверкали на солнце.

Но конечно, главный завтрак должен быть под открытым небом. В саду расставлены металлические ажурные столики, приплывшие морем ради такого случая; каждый покрыт водонепроницаемым шелком. Бутылки с шампанским, каждая в отдельном ведерке со льдом, ожидали тостов.

Вазы с белыми и розовыми орхидеями радовали глаз. А на огромном дубовом столе, вытянувшемся вдоль буфета, было все, что самый роскошный поставщик в Беверли-Хиллз мог отправить сюда самого роскошного. Фазаны, шотландские тетерева, мясо дикого кабана, оленина, печень в тесте, копченая осетрина, икра, устрицы, радужная форель, свежие трюфели, дикая клубника, спаржа — абсолютно все и вся, что даже самый пресыщенный гурман мог бы пожелать.

Были здесь специальные секции для вегетарианцев, для тех, кто на диете, или тех, кто ест только кошерную пищу. Пудинги тоже стояли отдельно. Каких только не было! А яблоки причудливой формы, а свежее мороженое и шербеты восемнадцати вариантов, а горячие груши в разогретом винном соусе? Теплый пирог с орехом пекан, от которого у Элеонор в животе заурчало, стоило ей лишь взглянуть на него. Охлажденный шоколад, с молоком, белый и черный.

Сладости из меда и жареного миндаля, экзотический фруктовый салат и желе из малины…

Казалось, перечислять можно без конца. Десерт можно запить чем угодно — от свежевыжатого клубничного сока до английского пимса с плавающими кусочками яблока и огурца. А после еды гости могли ублажить себя кофе десяти вариантов — фильтрованный, шесть ароматных сортов без кофеина, эспрессо, капуччино. Можно было выпить травяного чая, не говоря уж о выдержанных марочных ликерах, рекомендованных Полу истинным знатоком. Сорок официантов и официанток обходили гостей, наполняя бокалы, вносили и выносили подносы с закусками.

И это еще далеко не все. Ножки каждого стула с золотой спинкой увиты лилиями. Причем привязаны они были невидимыми нитями. Навесом служило полотно из цветов — ароматная масса из шиповника и белых орхидей, ириса и ломоноса, жасмина и фрезии, она пропускала солнечного света ровно столько, сколько надо. А арка, под которой должны были стоять Элеонор и Пол, потрясала яркостью — еще бы, на нее пошло не менее восьмисот алых роз. Но что касается торта…

— Спасибо, Пол, — весело сказала Элеонор. — Может, тебе пора попросить всех занять места? Через секунду я спущусь.