Фабрика литературы

Платонов Андрей Платонович

5 Платонов повторяет одну из гипотез шекспироведения об авторстве пьес Шекспира. Среди «претендентов» на авторстно назывался и граф Рейленд.

6 Рассказ «Антисексус» был написан в Воронеже в конце 1925 – начале 1926 годов. «Отзыв» Шкловского и заключительное «примечание» с большим списком деятелей пролетарской культуры вписаны в текст рассказа во второй половине 1926 года (время написания статьи «Фабрика литературы»). В нашей стране рассказ «Антисексус» впервые был опубликован в журнале «Новый мир» (1989 № 9).

А. Платонов и В. Ермилов

17 апреля 1964 года под рубрикой «Связь времен» «Литературная газета» опубликовала диалог критика В. Левина с патриархом советской критики В. Ермиловым. Отвечая на вопрос – «Были ли у вас такие работы, которые вы считаете ошибочными и хотели бы перечеркнуть?» – В. Ермилов назовет свою «давнюю статью» («Клеветнический рассказ А. Платонова». – Н. К.) о рассказе А. Платонова «Семья Иванова» («Возвращение»): «Я не сумел войти в своеобразие художественного мира Платонова, услышать его особенный поэтический язык, его грусть и радость за людей. Я подошел к рассказу с мерками, далекими от реальной сложности жизни и искусства». Это было признание очевидных вещей, лежащих на поверхности литературной жизни. Много тайн союза власти и литературной политики унес с собой В. Ермилов, стоявший с конца 20-х годов у истоков этого чудовищного «сотворчества»

нашего века. Не рассказал критик и о своем месте в творческой судьбе Платонова 30-х годов. Писателя, которого он не только высоко ценил, но и любил... любил и предавал. В литературной жизни 20-40-х годов Ермилов неизменно занимал ключевые должности: секретарь РАПП и СП СССР, главный редактор журналов «Молодая гвардия» (1926-1928), «Красная новь» (1932-1938) и «Литературной газеты» (1946-1950). Первая встреча критика с Платоновым, очевидно, произошла в конце 20-х годов. Ермилову, члену редколлегии журнала «На литературном посту», имя писателя было хорошо знакомо по истории с «ЧЕ-ЧЕ-О», «Усомнившимся Макаром» и «Впрок». Однако в середине 30-х годов Ермилов открыто берет Платонова под свою защиту и как редактор ряда коллективных литературных изданий, и как редактор журнала «Красная новь». В 1936-37 годах журнал печатает и анонсирует Платонова. В связи с политическими процессами 1935-1938 годов в журналах появились материалы о разоблачении врагов в писательской среде, призывы к «усилению бдительности» и «самокритике». Заложниками новой кампании оказались фактически все редакторы журналов, опубликовавшие кого-нибудь из «замаскировавшихся» врагов-писателей. Меняется отношение к Платонову и в «Красной нови». В начале 1936 года главный редактор отправит Платонову письмо, исполненное любви и восхищения. В 1937 году именно «Красная новь» опубликует статью А. Гурвича, зловещую по своим выводам, статью, положившую начало новой вакханалии вокруг имени Платонова. В апреле 1938 года писатель должен был представить в издательство «Советский писатель» книгу о Николае Островском. В июне 1938 года – роман «Путешествие из Ленинграда в Москву», над которым он работает с конца 1936 года. Но в мае 1938 года арестовывают сына писателя, пятнадцатилетнего школьника... Редакция же настаивает на выполнении договора, и писатель готовит к сдаче вместо романа книгу своих литературно-критических статей «Размышления читателя». Подготовку книги Платонова к изданию с величайшим тактом и смелостью вел известный советский литературовед Л. И. Тимофеев. Однако с сентября 1939 года начинается кампания разгрома журнала «Литературный критик», где Платонов постоянно печатался в 1936-1939 годах.

Очевидно, в августе-сентябре 1939 года Ермилов отправил письмо главному партийному идеологу страны А. Жданову. На копии этого письма сохранились две пометы жены Платонова, М. А. Платоновой: «После этого доноса Платонова вызвал Жданов!», «Сборник критических статей был «зарезан» по распоряжению Фадеева». (Архив М. А. Платоновой.) Публикуемое ниже письмо Ермилова Фадееву приходится на время двух важных публикаций осени 1939 года: статьи В. Ермилова «О вредных взглядах «Литературного критика» («Литературная газета», 1939, 10 сентября) и редакционной статьи «О некоторых литературно-художественных журналах» в журнале «Большевик», теоретическом и политическом органе ЦК ВКП(б). К этим публикациям Ермилов постоянно апеллирует в своем письме к Фадееву, повторяя многие их тезисы. «Путаной», «насквозь антимарксистской», «оскорбительной для памяти» великого пролетарского писателя названа в «Большевике» статья Платонова «Пушкин и Горький»: «А. Платонов считает, что торжество коммунизма, его полная победа, зависит от того, появится или не появится у нас «новый Пушкин», что только в художественной литературе народ выражает свое истинное существо, может ощутить самого себя во всем своем качестве и достоинстве. <...> А. Платонов <...> исходит из неправильного, абсурдного предположения, что только художественная литература вдохновляет и сплачивает массы, воспитывает их в духе коммунизма. Он не понимает (или не хочет понять), что высшим достижением русской и мировой культуры является ленинизм, великое учение, которое, овладев массами, стало материальной силой, вдохновившей и вдохновляющей массы на гигантские исторические действия. Редакция «Литературного критика» могла бы разъяснить А. Платонову, что есть такой великий документ человечества, как Сталинская Конституция СССР» (Большевик, 1939, № 14, с. 56-57). Позднее В. Ермилов обогатит свою статью 1939 года «О вредных взглядах «Литературного критика» материалом своего письма к Фадееву, и в 1940 году под тем же названием выйдет редакционная статья журнала «Красная новь»: «<...> «Литературный критик» <...> сделал своим знаменем все творчество Андрея Платонова в целом, со всеми его упадническими чертами: это, мол, не «иллюстратор», а «самостоятельный мыслитель», обогащающий читателя новыми идеями! <...> группа «Литературного критика» живет своим замкнутым мирком. В этом мирке господствуют идиллические нравы, царствует и взаимная амнистия. Люди прощают друг другу ошибки, лишь бы не нарушалась групповая солидарность. <...> Своего писателя – Андрея Платонова представители группы расхваливают при всех удобных и, поистине, неудобных случаях. <...> И ни редакция журнала в целом, ни отдельные представители группы ни разу не признали ни одной своей ошибки! Они не сделали этого и после того, как редакция «Большевика» указала на возмутительный характер статей А. Платонова, печатавшихся в «Литературном критике» (Красная новь, 1940, № 4, с. 162-172).

После выступления «Красной нови» полемика вокруг журнала «Литературный критик» и книги одного из ведущих его теоретиков Г. Лукача «К истории реализма» (1939) приобретает ожесточенный характер. Со стороны журнала выступали Г. Лукач, М. Лифшиц, В. Александров, Е. Усиевич, Я. Рыкачев. Оппонентами журнала – В. Ермилов, Е. Книпович, О. Резник, В. Кирпотин. Практически все номера «Литературной газеты» 1940 года помещали материалы этой дискуссии. Имя Платонова будет постоянно появляться в этой полемике. В. Ермилов: «Лукач даже не упоминает в своих статьях ни одного имени советского писателя (кроме имен Горького и... А. Платонова)» (Литературная газета, 1940, 5 марта); В. Кирпотин: «<...> под видом рецензий (Платонова. – Н. К.) превратные представления, губительные для искусства» (там же, 22 сентября) и др. В этой ситуации Платонов и направит свое письмо в редакции «Литературной газеты» и «Литературного критика». Непосредственным поводом для письма послужили упомянутая выше статья «О вредных взглядах «Литературного критика» и полемический редакционный ответ на нее в журнале «Литературный критик» (1940, № 5-6, с. 284). Письмо не опубликовало ни одно из изданий. Неизвестно, знал ли Ермилов о письме Платонова. Однако осенью 1940 года он еще раз вернется к литературно-критическим работам писателя, включив его имя в «новые» проблемы литературной жизни, которые он также стремился взять под свой административный контроль. Это прежде всего – проблема трагического в советской литературе. Она

для осени 1940 года была особенно актуальной в связи с резкой критикой пьесы «Метель» Л. Леонова и выходом последней книги «Тихого Дона» М. Шолохова. Восторженно оповестив читателя о завершении романа, критика явно не знала, что ей делать с трагическим Григорием Мелеховым, признавая, что «почему-то» образы коммунистов в романе «являются наименее разработанными, наименее совершенными» и поэтому Мишка Кошевой не стал «любимым героем читателя» (В. Кирпотин), что Кошевой «интеллектуально ниже всех в романе, а должен быть выше всех» (П. Громов). В. Ермилов выступил с программной статьей «О «Тихом Доне» и о трагедии», где объяснил, как надо понимать трагическое в жизни и в искусстве: «Произведение, рассказывающее о трагедии откола, разъединения, поэтически служит делу того невиданного в истории морально-политического единства народа, которого мы добились под сталинским руководством. Скорбь читателя о судьбе Григория Мелехова есть одновременно и радость за тех, кому уж не страшны никакие яды старого мира (разрядка наша. – Н. К.) (Литературная газета, 1940, 11 августа). Статья Ермилова о «Тихом Доне» непосредственно предшествовала его статье о Платонове. Философские истоки ермиловского подхода к трагическому уже были раскрыты Платоновым, герои которого мучительно размышляют о диалектике, о «противоречии действительности», которое «радость производит в ничто и может из горя вывести счастье» (ЦГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 53, л. 65). Статья Ермилова «Традиции и новаторство», опубликованная в «Литературной газете» 25 августа 1940 года, была посвящена новаторскому решению проблемы трагического в повести Ю. Крымова «Танкер Дербент». Однако предметом критики Ермилов сделал не статью Платонова о повести Ю. Крымова 1938 года, а только что опубликованную его статью «Размышления о Маяковском» («Литературное обозрение», 1940, № 7, за подписью Ф. Человеков). Критика статьи Платонова предвосхитила дискуссию, посвященную книгам о Маяковском, которая началась в ноябре 1940 года. Тезисы статьи Ермилова повторит в дискуссии Л. И. Тимофеев, который в 1938 году вел подготовку платоновских «Размышлений читателя»: «В статье Человекова <...> выдвинута странная концепция. Ф. Человеков говорит, что, в сущности, причина гибели Маяковского заключается в специфике его работы, в «трагической трудности работы, в подвиге поэта». <...>. Вот такого странного рода размышления о Маяковском, с которыми мы сталкиваемся, сказались и в книгах о Маяковском» (Литературная газета, 1940, 12 ноября). Ответ Платонова Ермилову остался незаконченным: он несколько раз его переписывал, вопросами испещрена и вся статья Ермилова, сохранившаяся в архиве писателя.

История диалога писателя и критика 1939-1940 годов завершается... постановлением ЦК ВКП(б) о литературной критике и библиографии от 2 декабря 1940 года: «Прекратить издание обособленного от писателей и литературы журнала «Литературный критик» (КПСС в резолюциях... т. 7. М., 1985, с. 182).

В. Ермилов – А. Фадееву

Дорогой тов. ЖДАНОВ!

Считаю своей партийной обязанностью обратить Ваше внимание на то, что журнал «Литературный критик», как мне кажется, все более рискует стать центром политически вредных настроений среди литераторов.

Одним из основных сотрудников журнала является писатель Андрей Платонов, автор нескольких враждебных произведений, вроде повести «Впрок».

А. Платонов очень часто печатает свои критические статьи на стр. «Литературного критика». Сейчас эти статьи вышли отдельной книжкой в издательстве «Советский писатель», под редакцией Е. Усиевич1. Здесь совершенно откровенно проповедуются взгляды, которые нельзя назвать иначе чем враждебные.

Саша! Отправляю тебе копию моей записки Жданову. Ввиду болезни я не смог использовать всего материала, – очень много дополнительных гнусностей. <...>

Саша! Сохрани для меня эту копию моей записки Жданову. Как всегда, при острой постановке вопросов выясняется, что обывателю не нравится, когда его гладят против шерстки, так и сейчас выяснились болельщики за Платонова, тенденция «писательской вольницы» к декадентской розановской «оригинальности». Обыватели также существуют в аппарате «Литер. критика».

Даже у таких людей, как В. Катаев, Е. Петров, не говоря уже о Рыкачеве, Мунблите, Усиевич, Ф. Левине – имеется нечто вроде культа Платонова. Благоговеют перед ним, как перед Фомой Опискиным 2.

Кстати! В издательстве «Советский писатель», мне рассказывала Колтунова3, что в архиве издательства хранится официальное предложение печатать книгу А. Платонова, с ссылкой на то, что эти статьи печатались в «Литер. критике». Сообщаю это тебе, чтобы ты учел сей факт.

<...> В первой статье «Пушкин – наш товарищ!». В этой статье развивается и очень скверная концепция – «Медный всадник», социализм, братство...

Я, например, в газете просто не мог цитировать безобразных рассуждений А. Платонова о Ленине... Издательство решило выдрать статью «Пушкин и Горький».

Ведь враждебные «мысли» у Платонова содержатся не только в этой статье, а и в других статьях, вошедших в книгу. Например, все чудовищные рассуждения о русской литературе и о Гоголе.

Сейчас Е. Усиевич и «Литературный критик» в целом покровительствуют Андрею Платонову, он у них в редакции чуть ли не «пророк» местного Фомы Опискина.

В. ЕРМИЛОВ

Об административно-литературной

критике

(ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ)4

Георг Лукач в своей статье «Художник и критик» (№ 7 журн. «Литературный критик»)5 совершил одно существенное упущение. Именно, Г. Лукач различает три категории критических работников: критик, художник-критик, философ-критик. В действительности есть еще и четвертая разновидность критика: административный критик, адмкритик; притом эта последняя разновидность пытается преодолеть первые три – путем их подавления разнообразными оргмероприятиями.

Ограничимся одним примером адмкритика – т. Ермиловым. Никакой литературной критической работы – в ее точном смысле – в его статье «Об ошибочных взглядах Литературного критика» нет. Но там есть работа административная. Ермилов пишет свою рецензию о статье Платонова «Пушкин и Горький» спустя два с лишним года после опубликования последней, потому что Ермилов, как администратор, учел литературно-организационную конъюнктуру. Далее, – цитата из любого произведения, если ей пользуются неумелые или злостные руки, всегда походит на членовредительство; но у административного критика как раз часто бывает нужда в членовредительстве цитируемого им автора, иначе в чем же смысл работы адмкритика; именно так цитирует Ермилов статью «Пушкин и Горький»: служебную иллюстрирующую фразу текста он цитирует, основные же положения опускает; адмкритик выдергивает из человека ноготь и хочет охарактеризовать им всего человека. И последнее соображение непреодолимое для адмкритика: всякий критик обязан быть художником органически, иначе он никогда не соединится с предметом своей работы и всякое его исследование роковым образом будет давать ложные или бесплодные результаты. Администратор вовсе не исследователь и не руководитель: он берет «предмет» не за душу и не за руку, а за ухо. Администратор же хотя и думает про себя, что он полный и ученый хирург, все же не является им, потому что между хирургией и поркой есть разница, невзирая что обе они (нрзб. – Н. К.).