Фабрика мертвецов
Шрифт:
– Тебя рятувала, паныч. – пробурчала девчонка. – Тильке весь день и роблю, що рятую – прям присесть нема колы!
– Да-а, с умруном ты лихо – бах, и нету! Ну и кто же ты такая? Байстрючка из Кровных? – он поглядел на нее с сомнением. – Не бывает у байстрюков такой Силы, только у чистокровных! – и вдруг содрогнулся от ужаса – был один, единственный случай, когда девчонка вроде бы из простых могла обладать Силой, недоступной и Кровным Князьям… Нет! Только не это! Хватит с него…
– Я не байстрючка! – возмутилась девчонка совершенно искренне. – И никакая не Кровная! Ведьма
Несколько мгновений Митя смотрел на нее, недоуменно хлопая глазами, а потом захохотал.
– Нет, это даже оригинальнее моих собственных фантазий! Не хочется повторять за занудой Ингваром, но может, тебе, девка, на занятия к барышне Ариадне походить? – он стряхнул с ресниц проступившие от смеха слезы. – Ведьм не бывает!
– Не бывает, и не бывает. – покладисто согласилась она.
– От и пусти мэнэ, паныч, якщо мэнэ не бувае.
– Только как расскажешь всё, что знаешь! Что тут у вас за нежить такая? Куда делся след у меня на горле – тоже ведь твоя работа, верно? Почему в вашей деревне нет собак?
– Ишь ты, приметливый! – проворчала она.
Митя хмыкнул: деревенская дурочка отметила его способности! Может, не так уж она и глупа… в-ведьма.
– Не заговаривай мне зубы! – ласково попросил он, и в качестве напоминания снова стиснул пальцы на ее шее. Не барышня, чай, должна понимать, что нежничать с ней не будут.
– Тебе-то что до здешних дел, паныч?
– Меня два раза пыталась убить нечисть – а мне и дела нет?
Девчонка приоткрыла рот, точно собираясь заговорить и не решаясь, закрыла… открыла снова…
– Мииитя! Боже мой, куда же он делся? – вдруг донесся из-за штабелей голос Анны Владимировны.
– Его автоматон тут… - откликнулся Петр.
– Тем хуже! Вдруг мальчику плохо? Ищите же его!
– Мальчику… - одними губами прошептала девчонка.
– Тихо! – Митин палец предостерегающе прижался к ее губам. Если сюда кто зайдет… зрелище увидит презанимательное. Батюшке донесут – и вряд ли тот станет слушать Митины объяснения. А выслушает – не поверит.
Митя с силой дернул эту… ведьму… за косу, заставив ее зашипеть от боли, и прошептал ей в ухо:
– Завтра после полудня придешь к поместью Шабельских – там и поговорим!
– А не приду? – зло сощурилась девчонка.
Митина рука метнулась к вороту ее сорочки…
– Ай! – девчонка едва слышно вскрикнула, хватаясь за шею, которую вдруг обожгло болью.
В кулаке у Мити болтался крест на разорванном гайтане.
– Отдай!
Митя отдернул руку, пальцы девчонки схватили воздух. Митя поднял добычу на вытянутой руке… и удивленно хмыкнул. А занятный крестик…
– Придешь, отдам. Сама понимаешь, без него, коли навь тебя не загрызет… - странный крест: не серебряный, как у всех, а похоже… медный? Ну и какая от него защита? – Так мамка заругает, верно? – и сунул добычу в карман.
Девчонка поглядела недобро… и наконец сдалась:
– В поместье не пойду. Ты уж сам, паныч, выезжай.
Митя неохотно кивнул:
– Как тебя зовут?
– Даринкою. – столь же неохотно процедила девчонка.
– А я…
– А ты – паныч! – отрезала она, и лаской нырнув меж
Рядом зазвучали тяжелые шаги… и черный мужской силуэт нарисовался на фоне прохода.
Глава 21. Крайне познавательная прогулка
– Тю! А вас там, паныч, усе шукают, я так вже думал: зовсим сплохело вам, десь в омбороке лежите, вроде как нежная панна. А вы, дывлюсь, бодренько так меж товаров шаритесь? И шо ж вам тут занадобилось? – со зловещей ласковостью, от которой у Мити отчетливо похолодела спина, поинтересовался Остап Степанович.
– Благодарю за заботу. Я прогулялся по берегу, немного отвлекся – и мне существенно полегчало. – ответил Митя, очень, изо всех сил надеясь, что на лице у него не отражается ничего, кроме брезгливой снисходительности светского человека, беседующего с мужиком. – Услугу вот хочу вам оказать, Остап Степанович!
– Это какую же? – насторожился тот.
– Нам именье в порядок приводить надо, а у вас тут, смотрю, производство кирпичное? – он похлопал по штабелю. Едва слышное звяканье показало, что вот в этом штабеле вовсе не кирпичи. – Вы так любезно предложили: если что нужно – сразу к вам! – Митя старательно сохранял серьезное выражение лица – похоже, сейчас Бабайко многое бы дал, чтоб вернуть недавние слова обратно. – Вот я и подумал, что с отцом поговорю, и он…
– Сказать-то сказав, паныч, але ж… - бесцеремонно перебил богатей.
– Не роблю я кирпичей! То дело большое, денежное: земля нужна, и глина своя, и печи, и людишки… Мы уж по-простому: тут купил, там продал… Щиро дякую за милость, та навищо ж батюшку вашего беспокоить? Он человек занятой, над всей губернией полицмейстер.
– Начальник губернского департамента полиции! – сквозь зубы процедил Митя. Мужик безграмотный! Полицмейстеры перед отцом во фрунт тянуться и честь отдавать должны!
– Вот я и кажу! Як в должность-от войдет, куда уж имением заниматься? Жить-то вы, небось, на казенных квартирах, в Катеринославе станете… А имение, оно – у-у-у! – хлопот требует, хучь у кого з соседей спытайте.
– Думаю, отец наймет управляющего.
Подходить к деревенскому лавочнику не хотелось: в груди сжималось, в желудке стыл холодный ком и какой-то первобытный страх подталкивал следом за девчонкой рвануть меж штабелями, протиснуться в узкий лаз, обдирая сюртук… и бежать, бежать! Только вот светское воспитание для того и дадено, чтоб в отличии от простонародья, сдерживать звериные инстинкты. Митя неспешным шагом подошел к богатею и остановился напротив, поглядывая чуть свысока. Трости только не хватало, тростью бы сейчас еще так небрежно покачивать…
– Шо те управители, чистое разорение с них! Хто честной – тот глупой, а хто со смыслом – давно собственную выгоду уразумел, и гребет с хозяйского кармана двумя руками. Был один знающий да честный на всю губернию – паныча Ингвара братец, Свенельд Карлович… Ото – да, ну а шо вы хочите – немчин! – в голосе богатея прозвучало неприязненное уважение.
– Пока что я хочу выйти отсюда. Вы позволите, милейший? – высокомерно поинтересовался Митя.
Остап Степанович смолк… исподлобья уставившись на Митю.