Фацеции
Шрифт:
очень глуп, сказал горцу: «Она зрелее, чем ты думаешь, у нее
было уже три ребенка от клирика нашего священника».
CXXIX
О враче, который изнасиловал больную
жену портного
Один портной из Флоренции пригласил к больной жене
знакомого врача. Врач пришел к ней в отсутствие мужа и,
несмотря на ее сопротивление, изнасиловал ее. Уходя, доктор
121
встретил мужа,
придя к жене, муж застал ее вне себя и в слезах. Узнав, в чем
дело, он ничего никому не сказал, а через восемь дней, захватив
с собою тонкой дорогой материи, отправился к жене доктора и
сказал ей, что муж ее заказал ему сшить ей рубашку. Для того
чтобы снять мерку, нужно было, чтобы женщина, – она была
очень красивая, – сняла с себя почти всю одежду. Когда она
разделась, портной, воспользовавшись тем, что при этом никого
не было, изнасиловал ее и отплатил таким образом врачу его же
монетой. Позднее он ему в этом признался.
CXXX
О ростовщике из Виченцы
В Виченце один ростовщик много раз просил некоего
монаха, пользовавшегося очень большим влиянием и постоянно
произносившего проповеди о нравах, выступить со всей силою
против ростовщиков, чтобы заклеймить как можно
красноречивее этот порок, сильно распространенный в городе.
Он повторял эту просьбу с такой настойчивостью, что это уже
становилось монаху в тягость. Когда кто-то стал выражать
удивление, что он так упорно настаивает на осуждении того
промысла, которым он сам существует, и спросил, почему он так
часто об этом напоминает, ростовщик ответил: «В нашем городе
много людей, которые дают деньги в рост. Поэтому ко мне
приходят немногие, и я ничего не зарабатываю. Если проповедь
убедит других оставить занятие ростовщичеством, заработки
всех остальных попадут ко мне». Об этом монах потом сам мне
рассказывал, смеясь.
CXXXI
О глупом венецианце, который держал
шпоры в кармане
Джанино, повар Баранто из Пистойи, который занимался
своим ремеслом в Венеции, рассказал нам про глупость одного
венецианца. Отправляясь в деревню верхом, он положил шпоры
в карман. Лошадь шла лениво и медленно. Он колотил ей бока
каблуками, приговаривая: «Не хочешь двигаться! Если бы ты
122
знала, какая штука лежит у меня в кармане, ты бы ускорила
шаг» 73.
CXXXII
О
Тревизо получил удар камнем от своего
слуги
Венецианец ехал в Тревизо верхом на нанятой лошади. За
ним шел слуга пешком. По дороге лошадь ударила слугу по
ноге. Не помня себя от боли, он схватил камень, чтобы
отплатить лошади, и нечаянно попал своему хозяину в поясницу.
Глупец решил, что ударила его лошадь. И так как слуга, страдая
от ушиба, шел медленнее, хозяин стал его бранить. «Я не могу
идти быстрее, – ответил слуга, – лошадь ударила меня копытом,
и мне очень больно». А хозяин в ответ: «Что делать, такая это,
видно, брыкливая лошадь; она и меня только что ударила в
поясницу».
CXXXIII
О том, как крестьянин спрятал в соломе
лисицу, спасавшуюся от собак
Крестьянин молотил на току хлеб. К нему прибежала лисица,
спасавшаяся от охотничьих собак, и стала просить, чтобы он ее
спрятал. За это она обещала никогда не трогать его кур.
Крестьянин согласился на такое условие и набросал вилами на
лисицу соломы, которая совершенно ее скрыла. Подошел один
охотник, потом другой, ища лисицу. Они спросили у
крестьянина, не видел ли он, как бежала лисица и в каком
направлении. Он сказал им, что лисица побежала в такую-то
сторону, а жестом и глазами показывал им, что она спрятана у
него под соломой. Они, поверив словам и не обращая внимания
на жесты, удалились. Тогда крестьянин сказал, освобождая
лисицу от соломы: «Смотри же, блюди условие, ибо благодаря
моим словам – когда я говорил, что ты бежала, – ты избавилась
от опасности». А лисица, которая пережила большой страх и
73 Обычная шутка, как и в фацеции LXXV, по поводу неумения венецианцев,
ездивших по своим каналам и по лагуне в гондолах, обращаться с лошадьми.
123
очень хорошо видела сквозь просветы в соломе движения
крестьянина, заметила ему:
«Слова твои были хороши, а действия довольно скверне».
Это говорится про тех, которые говорят одно, а делают другое.
CXXXIV
О флорентийце, который купил лошадь
Один флорентиец, мой знакомый, которому понадобилось
купить в Риме лошадь, обратился к барышнику. Тот требовал с
него двадцать пять золотых дукатов. Флорентиец находил, что