Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг

Колесников Валентин

– Мы сделаем вот что… – Пришелец подробно описал ход действий.

Диск приземлился в лесу. Пришелец снял скафандр, аккуратно сложил его в диске, сам же переоделся в монашескую тогу и приклеил усы и бороду. Соломей, наблюдал превращение пришельца, думал:

“ Истинно лукавый!» – но вслух боялся высказываться.

Они двинулись в Гоморру, в монастырь, где жили монахи-иезуиты.

– Ты иди один. – Сказал вдруг Соломей. Он в душе был праведником и противником иезуитской религии, отличной по культу от религии христианской. Пришелец понял его.

– Хорошо!

Но в монастыре уже их ждали. В чрезвычайных обстоятельствах монахи двух монастырей обменивались известиями через голубиную почту. Пришелец даже не стучался, он вошел вовнутрь, так как ворота перед ним широко распахнулись. Соломей, продолжал издали наблюдать, увидел, как быстро взлетел пришелец высоко над монастырской стеной и застыл там, медленно покачиваясь на ветру. Монах издал нечеловеческий крик и бросился на колени:

– Прости меня, Господи! Изверги иезуиты посадили тебя на кол! Я грешен, виноват я!!!

Он бил себя в грудь кулаками, рвал волосы на голове, кричал и метался по земле в истерике, пока не заметил, как из ворот монастыря монахи черными коршунами выбегали с длинными палками в руках и рыскали вокруг. Соломей встал и медленно ушел. Он вернулся

домой далеко за полночь. Соломея так и не пустила его в сруб из-за суеверного страха. Монах до утра просидел на пороге, в исступленной молитве проклиная человеческую глупость и прося прощения у Господа. На сегодняшний день он имеет два города с четырьмя тысячами особей. Сравнительно теплый климат и довольно мощный ток энергии, но не достаточен для контроля за людьми. Ровно один миллиард из двадцати пяти миллиардов выступают против потребления энергии от себе подобных, хоть и низкоорганизованных людей. И чтобы контролировать их действия, ему нужен ток еще мощнее, еще качественней энергии. О, тогда, когда он добьется увеличения ее хоть на треть, ему удастся создать чуткое поле защиты, способное реагировать на любую попытку проникнуть сквозь него и попасть на землю. Все продумал Тео. И все ладилось у него. Трудно лишь найти правильное решение. Без Понтия он не чувствовал себя увереннее. Математик давал ему ту канву исследовательской работы, следуя которой, он быстро воплощал намеченное, правильно, с исключительной выгодой для себя. О, как Тео не хватало Понтия. Его гибель была равноценна потере девяноста процентов его успешных работ. Теперь лишь он один будет с тяжким трудом находить решения. А одиночкам всегда труднее. И Тео окунался в работу с головой, отдавая всего себя делу. Он напичкал роботами лабораторию. И эти бездушные помощники со слепой методичностью следили за приборами, за током энергии. Мысль об активизации энергетических возможностей человека заставляла находить сравнительный источник. И он его нашел, это город Содома. Направив на него локатор- приемник, он стал получать энергию от мирного и созидательного труда этой аграрной маленькой общины. Сто пятьдесят приемников давали импульсы на приемники-анализаторы со ста пятидесяти точек. Токи энергии пропорциональны численному количеству жителей той или иной общины. Сегодня Тео был во всеоружии. Компьютер обрабатывал данные по количеству энергии и выдавал почасовые цифры в баллах по десятибалльной шкале. Самый большой балл сейчас давал Содома. Тео потирал руками. Вспышка энергии из Содомы превосходила все десять баллов. Тео решил разобраться в этом. Он подошел к анализатору ошибок и неисправностей. Стал нажимать кнопки каскада локаторов-приемников. Экран выдавал положительные характеристики работы. Неисправности не было. В резком скачке энергии Тео решил разобраться в самом городе. И приготовился к вылету. Он был очень осторожен, боялся всего, и животного Мира планета, и возможности схватить болезнетворный вирус. Поэтому готовился к вылету тщательно. Комбинезон и легкий скафандр он приспособил как мини- лабораторию. С ног до головы напичканный аптечками первой необходимости, в которых хранились всевозможные препараты и приспособления для дезинфекции и стимулирования организма. Укрепив прозрачный шлем, он посмотрел на себя в зеркало. Шлем вдруг осветился бледно-матовым свечением. Энергия полилась живительными токами, стимулируя организм. Почувствовав бодрость и свежесть, он вышел на площадку перед лабораторией. В этой грандиозной работе, как ему недоставало Понтия? Противоречие математика рождало быстрые и правильные решения. Никто его так не критиковал, все боготворили. Все смотрели на Тео, как на божество, что самому “ божеству” было совсем ни к чему. Ему нужен был яростный противник, которого лишил его слепой случай. Тео постоял минуту у края пропасти. Внизу в голубой дымке раскинулась живописная долина. Горный поток блестел далеко внизу. Стройные кипарисы подымали свои ?островерхие” вершины, тянулись к небу. Да, красивая планета. Тео подумал о том, что, быть может, на Гее тоже в далеком прошлом была такая неповторимая красота. Сейчас же все начинается заново. Но, как тягостно все, же быть зависимым от жизни на чужой планете. Он сел в аппарат, снедаемый философскими размышлениями о смысле бытия. Машина быстро несла его над просторами океана вдаль, к экватору, к материку Южного Полушария. Внизу возникла волнистая линия пляжа с полоской светлого песка, уходившего к подножию тропического леса. Устье реки разливалось на множество малых протоков, впадающих в море, появилось за изгибом пляжа. Тео направил машину вдоль широкой ленты мутного потока, в глубину гор. Содома появился неожиданно городом, раскинувшимся внизу. Домишки с плоскими крышами, глинобитными стенами и узкими улочками. Посреди города была широкая площадь с возвышавшейся посередине правильной ступенчатой пирамидой. Ток энергии усилился, это заметно было по бортовому датчику, сориентированному на местность. Но прибор показывал уже меньше, было шесть баллов. Тео не предал этому значения, ведь город – это еще не все, есть еще один город. Он опустился ниже, завис над площадью. Внизу он увидел на длинной жерди Фигуру в черном монашеском одеянии. Мысль промелькнула было:

“ Как он туда попал?!”. Но сердце Тео вздрогнуло, когда он осознал чудовищную казнь.

– Варвары! – вырвалось у астрофизика. Тео стал фиксировать жертву на видеозапись, делая облет вокруг искаженного в предсмертных муках трупа. Он мельком вгляделся в лицо. Часть бороды свисала с подбородка и болталась на ветру. Сердце вздрогнуло, как монах был похож на Понтия. Визир видеокамеры направил в лицо и заснял крупным планом. Затем бросил аппарат, ввысь и улетел в направлении лаборатории. Картины природы бежали внизу, разворачиваясь невиданной красоты пейзажами… Неведомое чувство тревоги наполняло сердце. Тео сосредоточенно думал, что мучает его? Наконец, вставил карту памяти в видеофон. Изображение лица крупным планом поплыло на экране. Не хотелось верить в подобное, но монах был похож на Понтия.

Тео круто бросил машину в обратный путь. Анализы, взятые с трупа, подтвердили – это был математик Понтий. Тео мучили догадки и сомнения. Зачем понадобилось Понтию маскировать свой отлет на Фаетон. Неужели борьба за власть?! Как жаль, что нет Понтия, как жаль. Он ходил долго, соображал, что предпринять, затем вдруг резко остановился. Лучи заходящего солнца окрасили сосредоточенное лицо в медный, почти красный цвет, совсем в такой же, как лучи их умирающего светила в полдень. Тоской сжало сердце Тео, он понимал, что грозит Союзу Планет в этот момент. Конденсаторы энергии, правда, компенсируют всплеск энергии и еще долго будут питать Союз, но, с гибелью населения в городах, грядет непоправимое. Тео еще с минуту стоял у окна, провожая заходящее солнце, затем резко подошел к пульту управления, подковообразно замыкающем кресло, в которое он сел. Решительно щелкая кнопками, он внимательно следил за панорамой картин, мелькавших на экране, призрачно создающем объемное изображение посреди комнаты. Это были космические съемки поверхности планеты с обозначенными на них штрихами условных границ между расселением людей. Тео в начале своей работы условно разбил население планеты на сто пятьдесят частей по языковым различиям и подобию культуры. Это было связано с необходимостью качественного отбора энергии, ведь приемников у него было сто пятьдесят, опутывающих планету с высоты космического пространства. Спутники висели строго на своей определенной точной поверхности, охватывая локатором площадь той или иной заселенной зоны. Среди гор города Содома и Гоморра были два соседние. Это хорошо просматривалось из Космоса. Тео очертил лучом два круга и наложил эти круги на площади Содомы и Гоморры. Затем углубился в расчеты. Получилось так, что среди изображения городов попадало полностью под свечение круглых пятен на экране. Он работал долго и упрямо. За стеклом лаборатории была уже тьма, лишь звезды горели высоко в небе мириадами трепетных точек. Наконец он оторвал взгляд от вычислений. Глубоко вздохнул, сокрушаясь тому, что нет рядом Понтия. Снова наклонился над перфокартой и записал программу компьютеру. Потом резко вскочил с места и поместил прямоугольник плотной бумаги в ячейку приемника. Через секунду машина выдала результат на длинной ленте. Тео внимательно прочел код. Затем резко и порывисто вошел в гигиеническую комнату. Там в серебристом шкафу достал неуклюжий комбинезон, с трудом облачился в него. Затем водрузил на себя массивный шлем и вышел, как робот, на площадку. Потрясающая картина открылась его взору. Звезды словно садились ему на плечи, спускались к ногам, были далеко впереди. Пространства внизу видно не было, там всюду царил мрак. Зато тут, в поднебесье, было сказочно хорошо. Настроение у Тео поднялось. Он увереннее стал действовать, было видно, что он принял единственное решение, и цель его ему хорошо видна. Он влез в аппарат. Мгновенно по периметру аппарата вспыхнул яркий круг плазмы. Заработали двигатели, скручивая воздух в вихревой поток, опоясывающий летающий диск. Аппарат медленно оторвался от платформы. Сквозь прозрачный куполообразный фонарь хорошо было видно Тео в скафандре. Спустя несколько мгновений диск с невероятной быстротой устремился ввысь, превращаясь в маленькую звезду, такую же, как и другие, с разницей в движении. На спутник в виде огромного шара с локатором- приемником и площадной для причаливания он прибыл спустя несколько минут.

Аппарат осторожно коснулся платформы. Плазма вмиг исчезла, и Тео

выбрался наружу. В перчатке правой руки он держал дистанционные пульт управления. Наведя его на шар, он подождал, пока створки входного люка откроются, и направился к черному входу. Как только он ступил за порог, вспыхнул свет, обнажая ряды дюжины ракет. Приблизившись к первой, он достал из нагрудного кармана две черные небольшие металлические пластинки. Затем нажал красную кнопку у носовой части первой ракеты. Лючок с ладонь величиной открылся, обнажая узкую щель. Тео опустил в эту щель пластину, затем захлопнул лючок. То же проделал со второй ракетой. Закончив с ракетами, он вернулся в свой летающий диск. На экране пульта горели две цифры, бортовые номера ракет. Рядом с номерами бежали секунды времени. На цифре “ 0” Тео нажал кнопку с надписью “ Залп”. Затем нажал еще раз. Мгновенно содрогнулся спутник, и две ракеты, взяв старт к Земле, ушли стремительно вниз. После этого спутник качнулся и поплыл, медленно вращаясь в Космическом пространстве. То заработала автоматическая система ориентации. Он чего-то с нетерпением ждал. И вдруг далеко внизу, на поверхности Земли, возникла яркая вспышка взрыва, затем вторая. Экран на пульте управления диском выдал цифры площадей поражения. Тео удовлетворенно крякнул. И включил двигатель аппарата. В эту ночь на перфоленте городов Содомы и Гоморры, стертых с лица планеты мощной волной квази-кварковых бомб был зарегистрирован небывалой силы всплеск энергии, и две черные линии теперь чертили самописцы. Тео, вышедший из гигиенической комнаты в легком рабочем комбинезоне белого цвета, приблизился к энергетическому пульту управления станциями отбора энергии и обесточил две из них, сориентированных на города Содома и Гоморра. Данных, полученных в результате взрывов, было достаточно, их обработает ЭВМ. Тео решил все отложить на несколько дней. Усталость плохо снималась потоком энергии. Он вновь вспомнил Понтия, глубоко вздохнул и ушел в комнату сна… Ким восторженно рапортовал Гаю:

– Задание выполнено! Контакт с инопланетянами установлен!

Гай укоризненно качал головой:

– Мало того, что ты подверг недопустимому риску свой экипаж, ты еще осмелился посягнуть на весь корабль! – Гай сделал паузу. Выражение лица Кима менялось на глазах и приобрело мученически-страдальческое, он решительно поднял голову.

– Не понимаю, капитан?!

– Ах, не понимаешь?! – выкрикнул Гай. – Ты не понимаешь?! А тренаж перед полетом?! А тщательный отбор, ты же выдержал, а тут не понимаешь?!

– Не понимаю! – снова сказал глухо Ким.

Все, кто стоял рядом с ним, “ ели” капитана из командного отсека корабля глазами.

– А вам всем стыдно не знать элементарнейших вещей. Вы что, не знаете, что к подобного рода визитам? – он намекнул на робота, находившегося сейчас в изоляторе, – необходимо относиться крайне осторожно.

– Мы не сориентировались в нужный момент! – начал мямлить Якир, – Ведь он же мирный?

– Вот когда мы его изучим, как следует, тогда и скажем. А пока я вас воспитываю. Ну, хорошо, что он не несет вируса. А если бы болезнь? То дело наше похоронено вместе с нами.

– Виноваты, командир! – глухих голосом сказал за всех Миг.

– И потом, у нас же действуют дезкамеры.

– Дезкамеры гарантируют высокую стерильность, каждый школьник знает это. Тем более тебе Миг, стыдно не знать?

Отчитав таким образом разведку. Гай приступил к вопросам. Миг рассказал об исследовании его инопланетянами, которых он не видел, а лишь чувствовал их быстрые легкие прикосновения. После его рассказа воцарилась тишина. Первым нарушил ее Гай.

– За информацию спасибо! За самовольную отлучку Якиру объявляю выговор, помните, казнь за непослушание – забвение!

– Помним! – ответили все хором вразнобой.

– Все свободны. Через двухнедельный карантин приступим к изучению робота.

Экипаж удалился. Гай остался один. Он долго сидел в раздумье, возмущенный недисциплинированностью экипажа. Долгие годы полета разболтали людей, что греха таить, он не ожидал встречи с цивилизацией. И вот плоды этой жизни. У него успела появиться дочь. Леа его преданно любит, и маленькая Ноя, так назвала дочку жена в честь подруги, души не чает в отце. Гай был счастлив. Он берег эту частичку возрожденной жизни, как драгоценный дар живой природы и делал теперь все придирчиво, учитывая опыт многих поколений космонавтов, и пусть обижается экипаж, но после реальной возможности спасения он будет требовать железной дисциплины от экипажа, во имя жизни не Гее, и быть может, всех планет Союза…