Fair Play
Шрифт:
— Я полагаю, что нет препятствий для очередной инъекции, — проговорила Анжела.
— Есть, — неожиданно для себя самой выкрикнула я фальцетом.
— Но ты же сказала…
— Да, я знаю. Просто я… Мне… не нужно, — заикалась я.
— Ты хочешь сменить метод контрацепции или..? — док выразительно приподняла брови.
— Или, — прохрипела я.
— О, — только и выдала она, а потом улыбнулась. — Очень рада за вас.
Анжела снабдила меня кучей наставлений, рекомендаций и советов. На пути домой я радовалась, что моя машина так легка в управлении. Педали отлично реагировали даже на ватные ноги.
Я поднялась наверх, толком не понимая, почему отказалась от контрацепции. Это чувство не посещало мне с того дня, когда я заявилась к Майку с наглой рожей, предлагая себя в жены. Смесь эйфории, страха и уверенности в собственной правоте. Я знала, что эта авантюра аукнется мне намного сильнее, чем скоропалительная свадьба, но, увидев мужа на кровати в спальне, все сомнения исчезли. Хочу его. Себе. Навсегда. Мой.
Если я хочу, то получаю. Пускай и таким извращенным способом.
— Привет, — улыбнулся Майк, заметив меня, застывшую в дверях.
— Привет, — в два шага я оказалась у кровати и запрыгнула на него верхом.
— Ого, — ошалел он от моего напора, — Мне начинает нравиться этот больничный режим.
— Молчи, — только и выдохнула я, закрывая его рот поцелуем.
Майк
Я медленно пробуждался от сладкого сна выходного дня. Еще вчера я отключил будильник, решив понежиться в постели с Мел. К черту пробежку. Наши выходные так редко совпадали, и я размяк, привыкши за время реабилитационного перерыва просыпаться с ней рядом, заниматься с утра любовью или просто лежать, никуда не торопясь, чувствуя тепло соблазнительного тела.
Перекатившись на бок, я протянул руку, чтобы подмять под себя жену, но ощутил лишь пустую постель и едва теплые простыни. Недавно встала. Не разбудила. Странно. Я протер глаза и сел на кровати. На часах не было еще и девяти. Куда она поднялась в такую рань?
Из ванной донесся странный звук, и я сразу двинул туда. Меня терзало предчувствие чего-то нехорошего. Так и вышло. Мел сидела на полу возле унитаза, зачесывая волосы назад. Ее слегка трясло, а изо рта вырывались те самые странные звуки. Тошнило. Я мгновенно ударился в панику.
— Хей, малыш, тебе плохо? — первым делом ступил я, потому что даже со спины было видно, ей ни разу не хорошо.
— Господи, уйди отсюда, — проскулила она и снова скорчилась от спазма, сплевывая в унитаз.
Она была вся зеленая и потная. Из глаз от натуги капали слезы, которые она размазывала пальцами по щекам.
— Это отравление, — поставил я диагноз. — Нужно вызвать врача.
— Не нужно, — прохрипела Мел. — Все нормально, сейчас пройдет. Дай салфетку, пожалуйста.
Я вытащил бумажное полотенце и попытался сам протереть ей лицо, но Мел оттолкнула мою руку.
— Прекрати, — пискнула она, поднялась с пола, умылась и почистила зубы.
Я ошарашено наблюдал за ней, не понимая, чем заслужил такое отношение. Может, она тоже становится невыносимой, когда болеет? За три года брака Мел даже ни разу не простудилась, так что об этом я мог только догадываться.
Она завязала волосы в хвост и вышла, не говоря, ни слова. Очень странно. Что происходит? Я скомкал салфетку, бросил ее в корзину и тут же заметил на дне какую-то коробочку. Что это такое? Я присел, чтобы присмотреться.
Тест на беременность.
Чтоб меня черти драли! Откуда это? Зачем?
Волосы зашевелились во всех местах, и меня перекосило. Тошнота, коробка, паршивое настроение…
Твою ж мать!
Я плеснул в лицо холодной водой, но это не помогло. Понимая, что больше ни минуты не могу оставаться в неведении, я вышел из ванной. Мел сидела на кровати, ковыряя ногти. Я почти интуитивно ощущал, что она готовится сказать мне что-то, но ей не хватало решимости. Может, тест — отрицательный, и она сделала его на всякий случай, а сама действительно приболела. Видок у нее был довольно потрепанный.
— Мел, — тихо позвал я, и она подняла на меня свои огромные, еще влажные глазища. — Что с тобой?
— Майк, я… — она осеклась.
Я присел на корточки и взял ее дрожащие руки в свои.
— Что, малыш? Скажи, или я с ума сойду.
Она с минуту молча смотрела на наши переплетенные руки, а потом тихо сказала:
— Я беременна.
Я, кажется, забыл, как дышать. Мне словно врезали в живот коленом и одновременно пнули по свежезажившей голени. Я ни хрена не соображал. Как? Почему? Она же всегда предохранялась. Я должен был почувствовать. Мы будем родителями?
В голове роились мысли, не давая мне прийти в себя и осознать реальность происходящего. Первый вопрос сформировался сам собой:
— Давно?
Мел вскочила с кровати и заходила по комнате.
— Ты не можешь меня заставить. Я не буду делать аборт. Знаю, это подло, но я хочу этого ребенка, — сумбурно выкрикивала она, яростно жестикулируя.
Я никак не мог понять, как воспринимать ее странные слова.
Заставить. Аборт. Подло.
У меня не увязывалась все воедино, но я видел, что Мел находится на грани психоза. Она никогда не вела себя так. Словно нашкодивший котенок, который знает, что сейчас его будут тыкать носом в собственное дерьмо. Напрашивался только один вывод: Мел знала, что виновата передо мной, поэтому и исполняла сцену «лучшая защита — нападение».
— Успокойся, — я встал с колен и повернулся к ней лицом.
Мы синхронно зачесали волосы рукой назад. Оба на нервах. У меня в голове начал складываться пазл. Она думала, что я не хочу ребенка, решила, что я заставлю ее избавиться от него. Бред.
— Ты предохранялась? — зачем-то спросил я. — Разве эти уколы не дают гарантии?
— Я… да… Нет, — спотыкалась она, — То есть…
— Выкладывай все, как есть, — не удержавшись, рявкнул я, уже порядком взбешенный ее истерикой, бормотанием и собственным неведением.