Fair Play
Шрифт:
— Мел, это… — начал Кони, когда очередь дошла до угонщика такси.
— Майкл Наглый Засранец Сторм. Я — в курсе, Кони, — перебила я его.
Я протянула руку, официально приветствуя новоприбывшего. Добро пожаловать в ад, придурок.
— Вообще-то, мое второе имя — Энтони…
Ой, это кто тут решил со мной поспорить?
— А вторая фамилия — Мудак, — я выдернула руку, сверля его глазами.
Черт, этот парень был рожден, чтобы раздражать. А на вид такой милашка. Надо сказать, я пускала слюни, когда следила за его матчами. Быстрый, техничный, маневренный форвард… с классной задницей, ровными
— Как вам будет угодно, мисс Спаркс, — решил не спорить? Умно, малыш. Только вот поздно.
Я смотрела на него, не отводя глаз: смело и прямо. Бросая вызов и принимая его. Придурок, козел, идиот, напыщенный, самовлюбленный кретин.
— Вы знакомы? Что за хрень? — пробасил Коннор, прерывая мою ментальную цепочку эпитетов.
— Этот придурок увел мое такси. Именно поэтому я и опоздала, — пожаловалась я в лучших традициях униженных и оскорбленных. Коннор только хрюкнул. Сволочь. Мог бы хоть раз исполнить мой каприз. Хотя, чего я ждала? Это же Мак. Профи до мозга костей. Да и что он мог? Отшлепать его? Ха. Прикольно было бы взглянуть.
— Вы могли бы представиться, мисс Спаркс, и я бы с удовольствием вас подбросил, — все так же вежливо проговорил Сторм.
Хорошо держится. Хотя я сейчас просто фонтанирую экскрементами, выставляя себя взбалмошной избалованной сукой. Но это мне на руку. Я ведь такая и есть.
— Вы могли бы не светить своей растиражированной физиономией, мистер Мудак, тогда бы таксист не отказал мне, — процедила я, уже не на шутку заведясь. С ним так легко быть испорченной дрянью.
— Мел, эээ, ну, брось. Ты дома. Все классно. Потом плюнешь Майку на спину. Когда его контракт закончится, — захихикал Кони, видимо, понимая, что я специально устраиваю концерт.
— Обязательно. Продолжайте, ребят. Я и так отняла у вас кучу времени, — сделала я всем одолжение, видя, как на лице Коннора расплывается теплая улыбка. Я не сдержалась и погладила его по плечу. — Я скучала.
Он нагнулся и поцеловал меня в лоб. Все это, конечно, показало Сторму, что я — человек, а не вселенское зло в теле молодой девушки, ну и плевать. Не каждый день я возвращаюсь домой.
Усевшись на первом ряду, я на автопилоте достала альбом из сумки. Рефлексы брали свое, и карандаш затанцевал на бумаге — я почти не контролировала этот процесс, больше уделяя внимание происходящему на поле.
— Фак, — ругнулась я себе под нос. Глаза. Его глаза. И хотя я рисовала простым карандашом, они были такие… теплые. Проклятье. Я скомкала листок и быстро набросала шарж на Кони. Хых. Ему понравится. Решив, что на сегодня с меня достаточно странных картинок, я спрятала альбом обратно в сумку. Взглянув на поле, я увидела Сторма, который словно заснул, стоя с открытыми глазами. Фрэнк позвал его уже в пятый раз. Придурок отмер. Я захихикала. Где он витает?
Я вдруг поняла, что не могу отвести от него глаз. Ребята закончили с распасовкой и разбились на две команды. Новый форвард был хорош. Немного рассеян, но он оправдывал каждый евро, что мы за него отвалили. А кома пройдет, я надеюсь. Все-таки первая тренировка. И я тут вся такая сука-зараза.
Сторм подпрыгнул и принял мяч головой. У меня аж сердце перехватило. С этими волосами так нельзя. Мячик же грязный, его ногами пинали, по земле валяли. О, ну и мысли. Это футбол, Спаркс. Чего ты хотела? Ооо, ну, я бы хотела вымыть потом эти волосы с шампунем и обязательно нанести бальзам, чтобы они стали мягкими и гладкими, как шелк… Запустить в них пальцы. Приятно было бы потрогать…
Я уронила сумку с колен и, подбирая ее, выругалась и мысленно утерла слюни, которые имела глупость пускать. И тут он присел, чтобы перешнуровать бутсы, а потом встал и поправил шорты. Я еще не отошла от созерцания его задницы, обтянутой тонким материалом, как… О, боже… мне показалось, или у него в штанах наблюдается определенного рода активность. Ты уж прикрывайся в стенке, как следует, парень.
Стоп-стоп-стоп. Какого черта, Спаркс? Что за мысли? С этими засранцами можно дружить, но не более. Я вспомнила слова Кони: все футболисты — конченные придурки с отбитыми мозгами и яйцами: ни поговорить, ни потрахаться.
Остаток тренировки я повторяла про себя эту мантру, стараясь не возвращаться к нелепым размышлениям о мягкости Стормовских волос и жесткости его эрекции.
Фрэнк отпустил команду, и я спрыгнула с кресла, улыбаясь всем и стараясь каждому сказать что-то приятное. Жаль, что я не придумала заранее гадость для Сторма, но это и не понадобилось. Он о чем-то разговаривал с Фрэнком посреди поля, а ко мне уже спешил Коннор, стягивая на ходу майку.
— Что нарисовала? — спросил он, протягивая лапищу, чтобы загрести меня в потный захват.
— Ничего, — вывернулась я, звонко шлепнув его по плечу.
— Врешь, — поставил он мне диагноз, делая ложный бросок. — Я видел, ты рисовала.
— Ладно, — я увернулась от очередного прыжка амбала. — Птичку.
— Врешь, — он неожиданно совершил очень ловкий для его комплекции маневр, и я не смогла его пнуть. Кони обмотал свою майку вокруг моей шеи и потянул в раздевалку.
— Ох, Мак, пусти, — взвизгнула я, давясь смехом.
— Твой лживый и грязный рот надо как следует вымыть с мылом, малышка, — коварно проговорил он, таща меня к двери, за которой скрывались ухохатывающиеся над нами ребята. — Пошли, помоемся со мной, засранка.
— О, Кони, чтоб тебя. Тебя! Я нарисовала тебя! — я чуть не свалилась на пол, потеряв равновесие, когда он резко отпустил меня. — Ты — как ребенок.
Я закатила глаза, а он громко и заливисто рассмеялся.
— Покажешь?
— Потом. Ты же не отпустишь меня к Оливии?
— Определенно не сегодня.
Я показала ему язык и направилась к бару хлебнуть чего-нибудь холодненького. Бармен услужливо налил мне сока и поинтересовался, надолго ли я? Аллилуйя, ну хоть здесь меня знают в лицо. И что ты не таксист, парень? Я ответила, что навсегда, и парнишка расплылся в улыбке. Он, кажется, был не против продолжить беседу, но, сорри, не интересует.
Я вытащила альбом и разодрала на мелкие кусочки рисунок с глазами. Но даже за тот миг, что я смотрела эти глазища, меня прострелила мысль — было бы здорово написать их в цвете. Я потрясла головой. Сроду ничего не раскрашивала. Полевые наброски были моим хобби, не более. Я привыкла делать вид, что занимаюсь на тренировках уроками, поэтому научилась имитировать бурную деятельность с карандашом в руках. Привычка и только.