Факир против мафии
Шрифт:
Барков посмотрел на игрока так, словно хотел испепелить его взглядом. Однако на Штырева это не подействовало. На лице его застыло беззаботное и невинное выражение.
— Что ж, ты прав, — сказал наконец Барков. — Ладно. В общем, так: если информация подтвердится, ты получишь эти деньги.
— Столько, сколько я сказал? — уточнил Штырь.
Барков кивнул:
— Да.
— Ну вот, другое дело, — обрадовался игрок. — Как говорится, будьте на связи. Сегодня вечером у меня игра в одном катране на «Черкизовской». Обещались быть и пацаны
Штырь допил свое пиво, выбрался из-за стола и, махнув Баркову на прощание рукой, двинулся к выходу, насвистывая какую-то блатную песенку.
Вячеславу Штыреву было тридцать шесть лет, и восемь из них он просидел в тюрьме. По сути, он не был плохим человеком. И таковым себя не считал. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что воровать и мошенничать плохо, Штырев тем не менее зарабатывал себе деньги на пропитание, обманывая людей. Но он не всегда был таким.
В детском саду Слава Штырев мечтал стать космонавтом. И неспроста. Отец Славы, Леонид Сергеевич Штырев, был артистом и служил в новосибирском театре «Красный факел». Благодаря харизматической внешности играл он в основном людей военных, а также царей и партийных работников. Но больше всего ему удавались роли романтических летчиков и офицеров-подводников. Один из известных театральных критиков как-то раз написал о Штыреве-старшем, что на сцене он похож на летчика и подводника гораздо больше, чем любой настоящий летчик или подводник. Эта фраза польстила Леониду Сергеевичу, он вырезал заметку, вставил ее в рамочку и повесил на стену у себя в кабинете.
Со временем амплуа настолько сильно въелось в чувствительную душу Штырева-старшего, что он почти перестал различать сцену и реальную жизнь. Нет, военные френчи Леонид Сергеевич не носил. Но квартира артиста наполнилась специфическими предметами, которые он покупал везде, где только можно было, особенно во время гастролей в портовых городах: штурвал, морской бинокль, капитанская фуражка, разнообразные модели самолетов, планшеты, летный шлем. И все это богатство было развешано на стенах или же водружено на самое видное место.
Маленький Слава Штырев, не разбираясь еще в тонкостях актерского ремесла, искренне верил, что его отец — один из этих смелых, сильных мужчин в военной форме, которых постоянно показывают по телевизору в программе «Время». Слава любовался отцом, обожал его, ловил каждое его слово, особенно сказанное со сцены. Постепенно мысль о том, что он тоже станет космонавтом или подводником, захватила Славу целиком. Вернее, он воспринимал это как нечто само собой разумеющееся. Раз папа ходит в форме, то и на нем когда-нибудь будет такая же форма.
В юности, когда перспектива полететь в космос оказалась столь трудноосуществимой и зыбкой, что ее можно было спокойно отнести в разряд несбыточных мечтаний, Слава Штырев решил стать летчиком-испытателем. Он не просто мечтал, он целенаправленно шел к своей цели: поступил на курсы парашютистов и, благополучно закончив их, остался в парашютной спортивной секции. К десятому классу он успел сделать двадцать пять прыжков и не собирался останавливаться на достигнутом.
Жизнь Славы Штырева была четко расписана как минимум на двадцать лет вперед. После школы он решил пойти в армию — десантником. Конечно, можно было сразу попытаться поступить в летное училище, но Слава Штырев не искал легких путей. Отец учил его, что каждый мужчина должен пройти армейскую выучку в качестве простого рядового солдата. А уже после этого можно было смело идти по выбранному жизненному пути, каким бы сложным он ни был.
Однако в десант Вячеслав Штырев не попал, так как все вакантные места, выделенные на город по распределению военкомата, были уже заняты. И тогда его определили в автороту. Поначалу Штырев сильно расстроился, но отец сказал:
— Сынок, поверь, это не повод для расстройства. Посуди сам: ведь авторота — это намного лучше, чем пехота или пограничные войска. В автороте ты сможешь овладеть техникой. А это очень важно для будущего летчика. Ведь тебе необходимо будет научиться быть «одним целым» со своим самолетом. Чувствовать крылья самолета, как свои руки, а его шасси — как свои ноги. Для начала овладей автомобилем. Все большое начинается с малого!
И Слава Штырев внял словам отца. Поразмыслив, он даже решил, что ему повезло. Что судьба выдала ему нужную карту, и главное теперь — воспользоваться этой картой наилучшим способом. С этим радужным и светлым чувством он и пошел в армию.
На перроне отец сказал ему:
— Слава, главное — во всех ситуациях оставаться человеком. Идти по жизни с высоко поднятой головой. И еще — всегда блюсти офицерскую честь.
— Но ведь я пока не офицер, — напомнил отцу Слава.
Отец улыбнулся красивой, мужественной улыбкой и сказал:
— Ничего. Сегодня не офицер, завтра — офицер. Есть такая хорошая русская пословица: береги честь смолоду. И запомни, сын, если ты сам себя уважаешь, то тебя будут уважать и другие. Не позволяй никому садиться себе на шею. Поверь мне, сынок, любой враг, даже самый дерзкий и сильный, убежит от одного твердого взгляда.
На третий день службы старшие товарищи объяснили Славе Штыреву, что — прежде чем стать водителем — нужно сперва получить права. А получать их нужно ночью. Как? Ему объяснят.
Ночью Штырева разбудили и заставили его встать на карачки. Потом он вместе со своими юными однополчанами долго ползал по казарме, гудя и рыча наподобие автомобильного мотора и зажигая время от времени спички, которые призваны были осуществлять функцию «поворотников». Время от времени он останавливался возле кровати, на которой лежал кто-либо из старослужащих, и получал «путевой лист» (в реальности — сильный удар кулаком по лицу). После чего продолжал свой путь. К утру старшие товарищи объявили Штыреву, что он «сдал на права».