Факир против мафии
Шрифт:
— Ну, — сказал Штырь.
Бандит осклабил в усмешке крепкие, белые зубы.
— Ты че, думаешь, она, в натуре, сама собой концы отдала?
— Ее муж шлепнул, — сказал Штырь и повысил ставку. — А потом себя. Во всех газетах писали.
— Ха! — Бандит ударил ладонью по столу. — Ты верь больше этим газетам. Они же все купленные.
Штырь бросил в «кассу» еще пару фишек и небрежно сказал:
— Ты, что ли, ее завалил?
— Ну не ты же, — ответил бандит, поддерживая ставку.
Штырь пробежался взглядом по картам, делая вид, что
— Гонишь, поди?
Глаза бандита возмущенно сверкнули.
— Я? Гоню? Слова пацана! И ее, и мужа, пидора этого старого.
Тут второй бандит (тот, что в пиджаке) оторвал взгляд от карт и мрачно посмотрел на хвастливого бандита.
— Дашко, кончай базар, — коротко сказал он.
Дашко в ответ пожал плечами:
— Да я че — я ниче. Вскрываемся.
Больше Штырь, как ни пытался, не смог выудить у Дашко ни слова. Тот болтал о чем угодно, только не о своих подвигах. Пару раз Штырь ловил на себе быстрые, пристальные взгляды второго бандита, Халимона, но не придал этому большого значения. Многие бандиты всех людей на свете считают своими врагами и никому не доверяют, даже своим друзьям и «коллегам»; по всей вероятности, Халимон был из этой сумрачной породы.
Информации было немного, но главное Штырь все же узнал. Убийцей (или одним из убийц) Канунниковой был бандит по кличке Дашко. Возможно, кто-то из друзей-игроков знает его настоящую фамилию. Теперь нужно дождаться, пока бандиты уйдут, а потом осторожно порасспрашивать коллег-шулеров.
Хотя нет, пожалуй, лучше всего это сделать завтра или послезавтра, чтобы не вызвать лишних подозрений. Игроки — не дураки. Они никогда не позволяют себе интересоваться родом и спецификой деятельности бандитов, сидящих за игровым столом. Штырь нарушил это негласное правило; сделал он это ненавязчиво и неявно, но кто-нибудь из игроков наверняка мог обратить на это внимание.
«Ничего, — подумал Штырь, незаметно поглядывая на игроков, — главное, чтобы бандиты ничего не заметили. С остальными я как-нибудь разберусь».
Минут через сорок игру закрыли и стали расходиться. Дашко и Халимон высосали по нескольку стаканов виски, однако на ногах стояли твердо. Игру они отдали. Дашко был в убытке почти на семьсот баксов, Халимон отделался меньшей кровью, он проиграл чуть меньше трехсот.
Распрощавшись с довольными и пьяными бандитами, Штырь сел в машину и достал из кармана «мобилу». Домашний телефон Баркова молчал, тогда он позвонил капитану на работу.
— Капитан Барков слушает, — отозвался Барков.
— До сих пор на работе? — усмехнулся в трубку Штырь. — Вы что, капитан, вообще не отдыхаете?
— Штырев, это ты?
— Да, начальник.
— Что случилось?
— Помните о нашем уговоре?
Барков помолчал, припоминая.
— Насчет денег? — спросил он.
— Ну.
— Помню. А что, появилась новая информация?
— Появилась. Я только что с игры. Тут один фраерок из кодлы Отарова хвастался, что собственноручно завалил депутатшу.
— Кто
— Фамилию пока не знаю, а погоняло у него Дашко. Я еще поспрошаю у ребят, может, кто и знает фамилию.
— Как только выяснишь — сразу позвони мне.
— Слушаюсь, босс!
Штырь дал отбой и спрятал телефон в карман. В стекло кто-то постучал. Штырь вздрогнул и повернулся. Возле машины стоял Халимон. Штырь опустил стекло и вопросительно на него посмотрел.
— Слышь, Штырь, — негромко обратился к нему Халимон, — у меня там тачка сдохла. Может, подбросишь до дома?
— А что, Дашко не может?
— А мы с ним на одной, — ответил бандит.
Штырь нахмурился и тихо вздохнул; в его планы не входило колесить с бандитами по городу, к тому же выигрыш сильно «жег» карман.
— Ладно, забирайтесь, — нехотя сказал Штырь и открыл дверцу.
Бандиты ввалились в салон, впустив с улицы холод. Дашко сел рядом со Штырем, а Халимон забрался на заднее сиденье.
— Ну что, куда вас? — спросил Штырь у Дашко.
Тот повернулся, как-то странно посмотрел на игрока (в полумраке салона прищуренные глаза его блеснули, как два бритвенных лезвия) и сказал:
— На кладбище.
— Что? — не понял Штырь. — Куда?
Дашко протянул руку:
— Дай сюда «мобилу», терпила.
— Зачем?
Возле уха Штыря что-то щелкнуло, и вслед за тем холодная сталь ножа коснулась его шеи.
— Дай ему «мобилу», — тихо приказал Халимон.
Во рту у Штырева разом пересохло, по спине покатился холодный пот, а сердце провалилось куда-то в живот. Дрожащей рукой достал он из кармана пальто сотовый телефон и протянул его Дашко.
Некоторое время бандит возился с телефоном, потом нажал на кнопку и приложил трубку к уху.
— Капитан Барков слушает, — услышал он в трубке.
— Это милиция? — негромко спросил Дашко.
— Да. Я вас слушаю…
Дашко отключил телефон. Повернулся к Штыреву и посмотрел на него в жестокий волчий прищур.
— Милиция, значит? — холодно спросил он.
Глаза Штырева испуганно заметались.
— Пацаны, я все объясню, — произнес он высоким и звонким от ужаса голосом.
— Само собой, — едко улыбнулся ему Дашко. — Само собой, плесень. Щас обо всем перетрем без нездоровой канители. И чем быстрее, тем лучше. Только не вздумай нам фуфло толкать. Давай колись, что ты успел рассказать менту?
Штырев решил сменить тактику. Он обиженно выпалил:
— Вы че, пацаны, опухли? Да ничего я никому не рассказывал! В ментовку меня вызывали, ясно? По делу. Свидетелем я у них прохожу.
— Че за дело? — поинтересовался Дашко.
— Да мой приятель лоха одного разгрузил на две тонны. Тот в милицию подал. Теперь привлекают за жульничество. А я вроде как свидетель.
Дашко внимательно вгляделся в бледное, тощее лицо Штырева, глянул на второго бандита.
— Ну че, Халимон? Как думаешь, врет этот пидор или правду говорит?