Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю
Шрифт:
Это кошмарное сооружение должен был увенчивать гигантский орел, и оно в целом походило бы на прусский шлем космических масштабов – высотой в 290 м, почти как у лондонского небоскреба The Shard. От него расходились бы лучами другие громадные символы господства: арка, в два раза превосходящая Триумфальную арку Парижа, колоссальные железнодорожные вокзалы. От них двухэтажные поезда мчались бы со скоростью 190 км/ч, чтобы довезти немецких поселенцев до Урала, Каспия и других восточноевропейских территорий, откуда планировалось изгнать славянских «недочеловеков».
Замысел был в том, что рейх и фашистские государства-клиенты будут охватывать все европейское
В 1942 г. доктор Вальтер Функ, министр экономики Германии и президент Рейхсбанка, написал статью, в которой призывал к созданию Европейского экономического сообщества – Europ"aische Wirtschaftsgesellschaft. Он предлагал единую валюту, центральный банк, общую сельскохозяйственную политику и высказывал другие знакомые нам идеи. О чем-то подобном говорил и Риббентроп, однако необходимо признать, что Гитлер был против такого объединения, поскольку в нем недостаточно жестко управлялась прочая часть нацистского Евросоюза.
В этом контролируемом гестапо нацистском Евросоюзе власти беспрепятственно могли бы проводить ненавистную расовую политику. Нацисты начали свои преследования в 30-е гг., задолго до того как Черчилль пришел к власти и принял решение о продолжении сопротивления. Уже в то время они перемещали еврейское и польское население.
Нацисты строили гетто вблизи железнодорожных узлов, что было прелюдией к депортациям, а, как Эйхман позднее признавал на судебном процессе, депортация означала ликвидацию. В случае победы они с новым размахом продолжили бы массовое истребление тех, кого считали неполноценными – евреев, цыган, гомосексуалистов, слабоумных и лиц с наследственными болезнями.
Они бы ничем не ограничивали полет своего воображения в экспериментах над людьми: невероятно ужасных, бесстрастных, бесчеловечных и самонадеянных. Уинстон Черчилль был совершенно прав, когда позднее, летом 1940 г., говорил, что Европа погружается «в пропасть новых Темных веков, которые становятся еще более зловещими и, возможно, затяжными из-за света извращенной науки».
Вот таков наиболее вероятный альтернативный мир. Но была бы жизнь лучше, если бы Гитлер не преуспел в России и Сталин сумел отбить его натиск?
Мы стали бы свидетелями разделения Европы между двумя типами тоталитаризма: в одной ее части царит террор КГБ или штази, а в другой – гестапо. И повсюду население, лишенное возможности протестовать, живет в постоянном страхе ночного стука в дверь, ареста по любому поводу, лагерей.
В современном мире около двухсот государств, и 120 из них утверждают, что в них та или иная разновидность демократии, что они поддерживают право избирателей самим решать свою судьбу. Итак, большая часть мира, хотя бы на словах, поддерживает идею демократии, которая, по замечанию Черчилля, является наихудшей формой правления, за исключением всех остальных. Но если бы господствовали Сталин и Гитлер или кто-либо один из них, можно ли было всерьез надеяться на сегодняшнее торжество демократии?
Человечество с его суеверной привычкой вменять вердикт о правоте ходу истории усвоило бы мрачный урок: боги покровительствуют тираниям, так что тирания – то, что необходимо нашему несовершенному роду.
Мы в Британии примирились бы со своим моральным банкротством, и так легко представить себе, что Галифакс (либо Ллойд Джордж, либо еще кто-нибудь) убедил избирателей, что замирение – это то, к чему они стремятся. Но в этом они, разумеется, обманывали бы сами себя.
Как вы думаете, могла бы Британия с помощью этой трусости обеспечить мир с нацистами? Как отмечал Черчилль на заседании кабинета, любая сделка, заключенная с Гитлером, будет означать разоружение флота и фатальное ослабление британской способности к долгосрочной обороне или ответному удару.
И ключевой пункт состоял в том, что немыслимо было полагаться на какой-либо договор с Гитлером. Черчилль оказался неопровержимо прав в своих предупреждениях о сущности нацизма – а он их делал уже в начале 30-х гг., когда побывал в Германии и увидел парады юнцов с блестящими глазами. В бессчетном количестве речей и газетных статей он высказывался о лежащем в основе нацизма нравственном зле, которое столь многие предпочитали не замечать, о присущих этому режиму реваншизме и агрессивности. Ремилитаризация Рейнской области, события в Чехословакии и Польше убедительно свидетельствовали о правоте Черчилля, о том, что Британии настоятельно требовалось перевооружаться.
Многие историки сослагательного наклонения указывают, что нацисты значительно опережали своих соперников в разработке наиболее смертоносных видов вооружения XXI века: у них были первые реактивные истребители и первые баллистические ракеты дальнего действия. А теперь представьте, что немецкие ученые настолько отчаянно стремились поспособствовать поражению Советского Союза, что первыми создали атомное оружие.
Подумайте о судьбе Британии все вы, кого искушают ревизионистские аргументы, кто втайне прикидывает, не было ли этой стране выгоднее заключить сделку. Британия оказалась бы в одиночестве перед лицом враждебного континента, объединенного зверским тоталитаризмом и оснащенного ракетами с ядерными боеголовками, стоящими на пусковых площадках Фау-2 в Пенемюнде. Было бы новое рабство, а быть может, и того хуже.
Гитлер велел Гудериану остановить танки на рубеже канала Аа не потому, что был тайным англофилом. Он придержал руку полководца не из-за симпатии к собратьям по арийской расе. Многие из серьезных историков соглашаются с Гудерианом: фюрер просто совершил ошибку. Он сам был захвачен врасплох скоростью своего завоевания и опасался ответного удара.
Правда состоит в том, что Гитлер видел в Британии не потенциального партнера, а врага. Хотя он порою одобрительно бормотал о Британской империи, он также призывал к полному уничтожению ее вооруженных сил. И отменил масштабные планы вторжения в Британию (операция «Морской лев») не оттого, что хотел в какой-то мере пощадить британцев.
Причиной был риск, ставший слишком большим, и то, что один человек призывал свою страну сражаться повсюду: на побережье, на холмах, в местах высадки десанта. И этот человек говорил своим министрам, что он скорее умрет на земле, захлебываясь собственной кровью, чем сдастся.
Гитлеровская операция «Морской лев» предусматривала не только вторжение, но и порабощение. Фюрер собирался убрать колонну Нельсона с Трафальгарской площади и установить ее в Берлине. Геринг планировал ограбить лондонскую Национальную галерею, изъять из нее всю коллекцию. Они даже намеревались пойти на такую подлость, как отправить Мраморы Эльджина обратно в Афины. Был составлен черный список британских политических фигур с выраженными антинацистскими взглядами – вошедшие в него, по всей видимости, были бы посажены в тюрьму или расстреляны. На каком-то этапе Гиммлер предлагал убить или поработить 80 процентов британского населения.