Фактор страха
Шрифт:
— По-моему, возможны два варианта. Либо Очеретин решил отомстить Чиряеву и окончательно порвать с ним. Либо по приказу Чиряева мстил за что-то его женщине. Поскольку он приехал с водителем, второй вариант более вероятен.
— Почему вы так думаете?
— Очеретин не стал бы так поступать, даже собираясь порвать с Чиряевым. Это не в правилах бандитов. Наверняка женщина чем-то сильно разозлила Чиряева, и Очеретин привез сюда двух жеребцов, чтобы устроить показательную казнь, а перед этим поиздеваться над ней.
— Согласен, — кивнул Романенко, — но кто
— Тот, кто знал, что Очеретин появится здесь, — невозмутимо ответил Дронго, — думаю, Очеретин действовал по приказу Чиряева. И застрелил его тот, кому это было известно.
— Мы нашли у него в кармане фотографии женщины. Грязные фотографии, — сказал Романенко, — я не хотел вам говорить. Думал, обычные снимки. Они помечены вчерашним числом. На них хозяйка квартиры с каким-то мужчиной. В достаточно откровенных позах.
— Значит, фотографии им подбросили, — сразу сообразил Дронго, — тогда все становится на свои места. Очеретин получил фотографии и позвонил Чиряеву. Тот потребовал «крови». Очеретин пришел в эту квартиру и попал в засаду.
— Кто это мог сделать?
— Помните план, о котором я говорил вам сегодня? Чиряев должен к пятнадцатому числу раздобыть три миллиона долларов. Сумма слишком большая даже для такого бандита, как он. Конкуренты, возможно, решили сделать ему последнее предупреждение. Накануне завтрашнего процесса. Если Чиряева выдадут, он не сможет вернуть долг, и тогда они потребуют его голову. Они достанут его из-под земли, но найти его легче всего будет в тюрьме. Однако нам выгодно, чтобы его не нашли, чтобы кто-то перевел эти три миллиона долларов, заплатив таким образом за его молчание.
— Вы так убедительны, что я готов отказаться не только от Чиряева, но и от Ахметова, если это предусмотрено в вашем плане. Иногда мне кажется, что ваше место у нас.
— Мне так не кажется, — сказал Дронго, — просто я хочу помочь вам в расследовании. Иначе на Ахметове все ваше расследование и закончится.
— Как закончилось на Попове, — вспомнил Романенко, — так глупо все получилось. Мы опоздали. Как там Галина?
— Не очень хорошо. Вернее, совсем даже не хорошо. Но напрасно вы думаете, что на Попове все закончилось. Если я правильно все рассчитал, на свободе гуляет неизвестный мне, очень опасный убийца, выполняющий задания неизвестного мне Хозяина. Умного, циничного, беспринципного, способного мгновенно реагировать на ситуацию и аналитически мыслить. Моя задача обнаружить его. Скорее всего он является неким связующим звеном между бандитами и чиновниками. Между уголовниками Чиряева и расхитителями, которых возглавлял Ахметов.
— И как вы собираетесь его обнаружить?
— Обнаружу, — уверенно заявил Дронго, — обязательно найду. Мне нужно ваше разрешение на допрос Хатылева. На личную беседу, скажем так. И на допрос водителя.
— Только в моем кабинете, — предупредил Романенко.
— Разумеется. И еще я должен поговорить с этой женщиной. Прямо в больнице.
— Это исключено, — сказал Всеволод Борисович.
— Почему?
— Вы представляете, в каком она сейчас состоянии? Недели две к ней близко никого не подпустят.
— У меня нет двух недель, — возразил Дронго, — завтра все может решиться. А пятнадцатого начнется война. Если Чиряев не заплатит, конкуренты начнут истреблять его людей. У нас мало времени, Всеволод Борисович.
— Она почти без сознания. У вас есть чувство жалости? — взволнованно спросил Романенко.
— У меня есть чувство долга, — ответил Дронго. — Если я не поговорю с ней сегодня, завтра может быть поздно. И для нее тоже. Ведь она чудом осталась жива. Насколько я понимаю, Чиряев вынес ей смертный приговор. И если мне не удастся поговорить с ней, ее найдут и убьют.
— Поехали в больницу! — Романенко поднялся. — С вами невозможно работать. Вы требуете, чтобы я обеспечивал охрану каждому свидетелю, каждой потенциальной жертве. Но у меня нет ни полномочий, ни людей. Хватит и того, что я охраняю вас и больного Вейдеманиса.
— Уже четыре, — Дронго взглянул на часы, — я послал машину за семьей Вейдеманиса. Они собирались к нему в Онкологический центр. С ними поедет Галина.
— Интересно, зачем вам платить водителю, если вы практически не пользуетесь своей машиной? Кстати, какая у вас марка?
— «Вольво». Она мне нужна для работы.
— Может быть, послать с ними еще кого-нибудь?
— Не нужно. У палаты дежурит сотрудник милиции, а остановить Галину сейчас невозможно. Она только и ждет, на ком бы сорвать свою злость и обиду. Ее сейчас лучше не трогать.
— Ладно, — согласился Романенко, — поехали в больницу к подруге Чиряева. Или хотите еще что-нибудь осмотреть в квартире?
— Нет, — бросил Дронго, — досыта насмотрелся на убитых мерзавцев. На обратном пути из больницы хочу заехать в Онкологический центр, узнать, как закончилась операция Эдгара Вейдеманиса.
Берлин. 11 мая
Тумасов боялся идти к Чиряеву. Он знал взрывной характер своего подзащитного и с ужасом ожидал реакции на известие о смерти Матвея Очеретина. Эта новость могла спровоцировать Чиряева на грандиозный скандал. После чего его освобождение становилось достаточно проблематичным. Но скрыть такую новость он не мог. Понимал, что в этом случае не доедет до Москвы. Его убьют прямо в Берлине.
И скрепя сердце он отправился в тюрьму. Главное, чтобы Чиряев не сорвался. Если о скандале станет известно судьям, они наверняка заподозрят Чиряева в связях с российской мафией и могут выдать его Москве.