Фактор внешности
Шрифт:
В какой-то момент я сам не заметил, как уснул. Когда пробудился, Зули лежала со мной на постели в роскошном платье и туфлях на шпильках.
Я не стремился стать более заметной фигурой на шумных вечеринках. Хватало того, что Зули всегда была на них в центре внимания, персоной номер один. Порой даже создавалось впечатление, что она единственная женщина на этих торжественных приемах, прочие как- то меркли в ее присутствии. Вечеринка начиналась с ее появлением и заканчивалась, когда она ее покидала.
Иногда я проводил
— Тебе нужна зубная паста? — спросил я у нее однажды, заметив, что она копается в моих вещах.
— Нет, — проворчала Зули, спросонья она всегда была раздражительной и агрессивной.
— Может, тебе принести мою бритву?
— Пошла она к черту! — Зули, не обращая на меня внимания, продолжала что-то искать.
— Прости, но можно узнать, зачем ты роешься в моей сумке?
— Кокаин! Где мой кокаин, мать твою! — злилась она все сильнее. Наконец нашла его и вздохнула с облегчением: — Слава Богу! Он тут!
Я стоял как громом пораженный. Оказывается, я не только ее носильщик, но еще и личный наркокурьер. Я возил в сумке ее долбаные наркотики через таможню!
— Ты соображаешь, что делаешь? — не выдержал я.
— О, прости! — небрежно ответила она. — Хочешь подзарядиться?
— Как ты посмела сунуть мне в сумку наркотик?!
— Ну, пожалуйста, не злись, — захныкала Зули. — Посмотри на себя, у тебя такой невинный вид! Ни один охранник не станет тебя досматривать! Ты же выглядишь как пай-мальчик! А я супермодель! Им лишь бы лапать меня при проверках. Что мне еще было делать?
— Как я могу выглядеть невинно, если еду с тобой? — возразил я.
— Ну, хватит! Когда ты со мной, тебя никто не замечает!
— Таможенники замечают всех!
— Ну и что? Ничего ведь не случилось!
Она выровняла тонкую длинную дорожку порошка на журнальном столике своей платиновой кредиткой.
— Это для тебя так сложно было? Знаешь, сколько мужиков готовы умереть за то, чтобы оказаться на твоем месте?
Я чувствовал, как закипаю от гнева. По-моему, в ту минуту я готов был выплеснуть все свое недовольство, накопившееся за последние дни.
— А многие ли хотят сесть в тюрьму из-за тебя?
— Успокойся! — гордо возразила Зули, наклонившись к столу и принюхиваясь.
— Ну, так вот — я не хочу в тюрьму!
— Трус!
Она выложила еще одну дорожку и вдохнула сначала первую, потом вторую, не придавая значения тому, что я наблюдаю за ней.
— Ты такой милашка, Чарли, Если бы я только знала…
— Я не собираюсь идти за решетку из-за того, что у меня в сумке наркота!
— Зануда! — Она надула губы. — Здесь не сажают в тюрьму. Единственное наказание — высылка из страны. А ты просто псих!
Она никак не могла взять в толк, из-за чего я так долго продолжал злиться и даже не хотел разговаривать с ней, пока мы шли на пляж. Но, придя туда, я почувствовал: со мной что-то не так. Я забыл побрить вторую половину лица. Может, я, конечно, и выглядел странновато, но остальные отдыхающие выглядели еще страннее — они были голые. Но теплое море, голубые волны, набегающие на песок с приятным, убаюкивающим шелестом, ласковое солнце сделали свое дело — я расслабился и заснул под зонтиком.
Я пробудился около двух часов дня. Прогудел сигнальный рожок. Но Зули рядом не оказалось. Я осмотрелся вокруг, но ее не увидел. Сигнал повторился, потом еще и еще. Я заметил, что не очень далеко от берега на волнах качается моторная яхта. Яхта была выкрашена в черный цвет, и на этом фоне красовалась алая надпись «Инферно». Несложно догадаться, что ее владелец — Данте. Зули стояла на палубе голая с бокалом в руке. То, что я устроил ей скандал из-за наркотика, она мне не простила. Это была месть. Прыгнуть в море и доплыть до них нетрудно, но тут я заметил Казанову, одетого в плавки, которые едва можно было назвать узкой полоской ткани. В ту же минуту я задумался о том, как буду объясняться по поводу происходящего с Роттвейлер.
Я позвонил Ротти.
— Зули на вражеском корабле? — спросила она.
— Она была на «Инферно», а я на берегу в ста метрах от нее.
— Он тоже там был?
— Конечно. Тоже голый, почти. Они пили шампанское.
— Тебя пригласили?
— Нет. Зули помахала мне рукой, но я не захотел к ним присоединиться. Мы сильно поссорились утром из- за того, что я обнаружил ее дурь в моей…
— Не говори больше ничего, — велела Роттвейлер, — я тебе перезвоню.
Она повесила трубку, и я вернулся домой. Пересмотрел свои вещи: вдруг Зули подсунула мне еще что-нибудь — наркотики, оружие или другие запрещенные предметы. Я рылся около получаса, но не нашел ничего. Чувствуя до сих пор ужасную разбитость и утомление, я лег и заснул. Проснулся под вечер, когда с моря в окно уже дул приятный прохладный ветерок.
Я прошел на террасу, любуясь красотой пейзажа Карибов, раскинувшихся внизу. Среди синей глади моря качалась «Инферно». Я даже разглядел знакомую голую фигуру с полоской на бедрах, а рядом другую.
Взглянув в бинокль, я убедился, что не ошибся. Зули сидела в шезлонге в темных очках абсолютно голая.
Зазвонил телефон. Я подумал, что это Роттвейлер с ее новыми распоряжениями. Оказалось — Казанова.
— Алло, Чарли! Это Данте. Не хочешь нас навестить? Мы тут наслаждаемся превосходным обедом.
— Я уже обедал. Боюсь переедать.
— Жаль, — вздохнул он с притворным сожалением, таким выразительным, на какое способны только итальянцы. — Мы приятно проводим время, но Зули по тебе скучает.