Фактор внешности
Шрифт:
В аэропорту она указала мне на женщину лет сорока с дочерью-подростком. Обе одеты в стиле поклонниц панк-рока.
— Смотри! — прошептала Ротти. — Вот в чем проблема. Вот о чем я тебе говорила. Посмотри на эту дамочку.
Женщина заметила, что Роттвейлер наблюдает за ней, но не смутилась. Я взял Мисс под руку и попытался увести ее от этой пары.
— Старая овца одета как ягненок. Женщины теперь боятся быть самими собой, боятся выглядеть на свой возраст. Боятся быть женщинами. Они полагают, что надо выглядеть как сопливые цыпочки! А я не хочу видеть на сорокалетней женщине тряпки, которые носят подростки! Я злюсь, потому что мы должны ехать в
Пока мы летели над Атлантикой, я снова переживал дискомфорт «конкорда». И уж если даже Роттвейлер не могла заснуть в самолете, то я и вовсе не мог этого сделать. Так что нам пришлось поддерживать беседу почти десять часов. Но на самом деле разговор не клеился, и Ротти просто принялась разъяснять мне специфику некоторых сторон фэшн-шоу, перемежая свою лекцию ядовитыми насмешками в адрес того или иного дизайнера или агентства-конкурента.
Довольно подробно она описывала мне, как готовится действо. Как дизайнеры выколачивают для своих показов наилучшее время и наилучшие места и задерживают шоу порой на несколько часов, чтобы не дать возможности журналистам и фотографам уделить внимание своим конкурентам. Как добиваются для своих показов лучших моделей и как преследуют тех девушек, которые вдруг осмеливаются отказаться от работы. Как агентства дважды продают одну и ту же модель, что вызывает скандал между соперничающими создателями коллекций. И наконец, Роттвейлер снова подошла к проблеме моделей- тинейджеров, которую считала глобальной для всей европейской цивилизации.
Что касается ее собственных предпочтений, она брала на работу только девушек с восемнадцати лет и только тем, кому исполнилось двадцать один год, позволяла путешествовать без сопровождающего. Но конечно, бывали исключения, иначе агентство Роттвейлер не смогло бы существовать, находясь в постоянном конфликте с меняющимися требованиями рынка. Мисс объясняла необходимость принимать к себе молоденьких моделей тем, что если они не попадут к ней, то попадут в лапы какого-нибудь педофила. Например, семнадцати- и шестнадцатилетние девушки вполне могли стать жертвами распущенности Казановы.
— Мы больше чем просто покровители, — вещала она, откупоривая миниатюрную бутылку «Абсолюта» и смешивая водку с тоником, — мы родители. Да, приемные родители. А ты знаешь, что это значит? In loco parentis… это по-латыни родители для тех, у кого не все в порядке с головой. Мы должны оберегать этих девушек точно так же, как если бы они были нашими дочерьми. Милан сильно изменился. Теперь это гиблое место, не то что раньше.
В те времена там было полно мужчин, которые хотели, чтобы их окружали красивые девушки. Они присылали им розы. Покупали шампанское, приглашали пообедать в лучших ресторанах или провести уик-энд на озере Комо или на Капри. Они были повесы, но цивилизованные, воспитанные. И девушки не должны были спать с ними. Им просто нравились такие знаки внимания. Они могли становиться любовницами, но только если им действительно нравился ухажер. А мужчины, если бы захотели, могли заплатить самым дорогим проституткам. Но им не нужен был секс, им нужна была красота. Они содержали девушек как принцесс.
Я кивнул когда она потрясла меня за руку.
— Ну а сегодня все эти молодые хлыщи и придурковатые наркоманы… Мусор. Думают, что они рок- звезды, а на самом деле — отбросы общества. Криминальные подонки в дорогих дизайнерских шмотках. — Роттвейлер посмотрела на меня, подозрительно прищурившись. — Расскажи о своей матери, — вдруг велела она.
— Что вы хотите узнать? Ее рост? Об этом меня все спрашивают. Пять футов десять дюймов.
— Меня не интересует ее рост. Ты с ней общаешься?
— Каждое воскресенье.
Я сказал правду. Я звонил матери каждое воскресенье, когда она возвращалась из церкви.
— Обычно она рассказывает мне о своем саде или о том, что купила на рынке.
— Она, должно быть, гордится тобой, — заметила Мисс.
— И еще она говорит о сестре, которая все еще живет с ней.
— А сколько сестре лет?
— Семнадцать.
— Она хорошенькая?
— Похожа на меня.
Роттвейлер не смогла скрыть разочарования.
— Высокая?
— Пять футов десять дюймов.
Она вздохнула.
— Послушай меня, в Милане ты должен заботиться о наших девушках так, как заботился бы о своей сестре.
Я рассмеялся и глотнул пива.
— Моя сестра в защите не нуждается. Она прекрасно играет в гольф. Кому угодно отвесит пинка!
Роттвейлер посмотрела на меня с недоумением, будто я сказал что-то по-китайски.
— Она очень крепкая девушка, — пояснил я.
— Да, этим спорт и хорош, — задумчиво произнесла Ротти, — помогает научиться самозащите, дисциплине, развивает уверенность и чувство собственного достоинства.
Она посмотрела на меня как-то странно. Я бы даже сказал, в ее взгляде было что-то пугающее. Она сжала мою руку:
— Ты любишь свою мать, Чарли?
Мне сделалось не по себе от этого вопроса.
— Конечно, люблю!
Но она продолжала смотреть на меня по-прежнему пристально, напряженно… И вдруг произнесла:
— Чарли, может, тебе стоить заняться программой физической подготовки для наших девушек?
Тут я не выдержал и расхохотался, облившись пивом.
В Милане мы остановились во «Временах года», и я невольно подумал, как хорошо было бы пожить здесь подольше. Девушки, за исключением суперзвезд были расселены в отелях средней руки, по две в номере. Таким образом, удалось сэкономить крупную сумму денег и к тому же успешно контролировать их поведение вплоть до запрета на прием наркотиков и алкоголя. Кроме того, парное проживание позволяло нам постоянно отслеживать их поездки и отсутствие-присутствие в номере по ночам. У нас было значительно меньше проблем с заказчиками, поскольку не приходилось разыскивать моделей, не явившихся на репетиции.
В Милане к модельному бизнесу относились серьезно, гораздо серьезнее, чем в Нью-Йорке. Там мода была почетным занятием. Дизайнеры, не жалея, тратили миллионы на демонстрацию своих коллекций и вечеринки, и даже неизвестные начинающие модели могли заработать там за несколько часов десять тысяч долларов. А уж если им удавалось попасть в хорошее шоу, перед ними открывались грандиозные карьерные перспективы. Прежде всего, они получали доступ в итальянский «Вог», и, как результат, им предлагали новые выгодные контракты.
Когда я распаковал свои вещи в отеле, сразу позвонил Роттвейлер узнать, что мне делать.
Телефон звонил долго, но наконец, она сняла трубку. Голос у нее был необычный, словно ей не хватало воздуха и она задыхалась.
— С вами все в порядке? — уточнил я.
— Да, я в порядке. Просматриваю сообщения. Что ты хочешь?
— Хотел спросить, что мне делать.
— Ничего. Пообедай. Прогуляйся. Купи костюм.
Тебе пригодится вечерний костюм.
Я отправился на прогулку. На улицах было много очень привлекательных мужчин и весьма красивых, хорошо сложенных девушек. Я пытался представить, что они мои сестры. Но это было нелегко.