Фактор вознесения
Шрифт:
Придерживаясь за петлю на поясе Беатрис, он вместе с ней медленно поворачивался в фокусе голопроекции.
– Никто не знает, кто такие эти Тени, – вдруг сменил он тему разговора. – А ты, случаем, не знаешь?
– Я… Нет, не знаю.
– А все потому, что на самом деле их не существует. Спроси у каждого по отдельности и узнаешь, что они не устраивают митингов, не шлют друг другу сообщений и вообще не поддерживают никаких контактов между собой. Просто однажды что-то ломается, отчего-то перекрывается келпопровод или происходит еще какая-нибудь авария. Но важен результат – пострадавшим всегда
– Именно это я и хотела бы узнать. Кто именно делает все это, откуда он знает, где и когда нужно действовать, и как у него это получается.
Макинтош прижал Беатрис к себе, и они плавно поплыли по спирали. Видение заповедного пляжа перемещалось вместе с ними, чтобы сберечь их психику от дезориентационного стресса.
«Вот здесь, наверху, и есть его настоящий дом», – подумала Беатрис.
И вдруг поняла, что понятие «наверху» имеет теперь для нее совсем иной смысл, нежели всего пару лет назад.
– Они называют это «бросить бутылку». Ты швыряешь что-нибудь в море, а дальше уж – как повезет. Но если ты умеешь контролировать течения или хотя бы часть из них, то результат предсказать намного легче. Тени – это не организация. Это все те, кто использует выпавший шанс, чтобы хоть как-нибудь насолить Флэттери. Ну, к примеру, удалось изменить курс грузовика с генераторами водорода – и ладно. Теперь иди по своим делам и больше никогда так не делай, чтобы тебя не вычислили. А кто-то другой засечет заблудившийся транспорт и направит его еще чуть иначе, и… оглянуться не успеешь, как он уже причаливает в нелегальном поселении пионеров.
Иллюстрируя свои слова, Мак указательным пальцем выписал в воздухе прихотливую кривую и ткнул им в ладонь другой руки, тут же мгновенно сжавшейся в кулак.
– Поставки. Все дело в них. Флэттери теряет, а люди подбирают. И никаких Теней. – Он улыбнулся и подмигнул. – Гениально. И каждый может принять участие. Играют все!
– Да, но…
И тут Беатрис вспомнила о Бене.
«Интересно, а как долго Бен играл в эти игры?..»
– Заваатане, Рико и Бен… – Мак помедлил, подбирая слова, – они вовсе не хотят смерти Флэттери. Их цель – выжить его отсюда. Даже после всего, что он натворил, они не хотят его убивать только потому, что он тоже человек. Можешь себе такое представить? А ты хоть раз задумывалась, насколько сильно вы, пандорцы, уже отличаетесь от нас?
– Наши враги на Пандоре всегда вели себя более жестоко по отношению к нам, чем мы к ним, – ответила Беатрис. – Только келпы составляют исключение. Но и они убивают людей год за годом.
– А кто заварил всю кашу? Кто сжигал их и подстригал?
Она вновь прикрыла глаза, и внезапно у нее пресеклось дыхание.
– Что с тобой?
Беатрис медленно вдохнула.
– Не знаю. Я вдруг поняла, что весь этот чудесный пейзаж не более чем сфабрикованная людьми фикция. Это не реальность… Но люди все равно верят нам. И устраивают в горах склады оружия и разводят там сады. Но я предпочитала не видеть тех, кто бежит в поисках укрытия.
Мак привлек ее к себе и наконец-то поцеловал. И не просто чмокнул в щечку, а надолго приник губами к ее губам – именно этого она и ждала с момента их прилета. И именно это было ей нужно, чтобы вернуться в реальный мир.
– Я тоже попыталась сделать хоть что-то, но… – она запнулась, – похоже, я неудачно выбрала место. Столько людей убито.
– Да, – кивнул Мак, – я тоже пытался кое-что делать.
Он погладил кончиками пальцев ее губы.
– Ты не скоро сладишь со своими нервами и сама это понимаешь. А через несколько минут нам нужно вернуться из мира иллюзий и покончить с капитаном Брудом. Что бы он там ни придумал, его люди уже продемонстрировали, насколько они слабы в наших условиях. А потом подумаем, чем мы можем помочь твоим друзьям внизу.
– А вдруг их уже… нет в живых?
– Нет, не думаю.
– Откуда ты знаешь?
– Мне келп сказал.
Должно быть, на лице Беатрис отразилось столь неприкрытое изумление, что Мак рассмеялся.
– Уж кому, как не тебе, знать, насколько сильно я заинтересовался келпом. Но с тех пор как Флэттери посадил меня на Контроль, у меня появилась возможность немного поэкспериментировать. И результаты превзошли все мои ожидания.
Он снова поцеловал ее и стал рассказывать об изобретенной им системе келпосвязи и попытках объединить все келпы.
– И каким же богом окажется для людей келп? – продолжал он. Милосердным? Мстительным?
– Сейчас у нас есть более насущные вопросы, – перебила Беатрис. – Бруд не дурак. И я больше ни о чем не могу думать, пока его не… не нейтрализуют.
Мак изменил направление, и они устремились к небу – изумительному синему небу в облачках, простиравшемуся во все стороны и скрывавшему мягкую посадочную сетку у выхода из Паутинки.
– Лично меня гораздо больше беспокоит Флэттери, – произнес Мак, когда свободное падение завершилось. – Он сейчас так разогнался, что сокрушит все стоящее на его пути.
– Но ведь он же капеллан-психиатр! Его учили милосердию.
– Его учили примиряться с неизбежностью и следить, чтобы мы примирились тоже. Это факты. А вся романтическая болтовня лишь для прикрытия. Он был запрограммирован на то, чтобы не дать нам выпустить искусственного монстра во вселенную.
– Но если все это так, как объяснить его нынешнее поведение?
– Очень просто. – Мак широко улыбнулся, и от его глаз разбежались лучики морщинок. – Ты читала в «Истории», что Флэттери N 5 так и не нажал кнопку, что взорвала бы корабль. Тот Флэттери был намного симпатичнее нынешнего. Все дело в программе, которая заставляет его предпринимать различные шаги и управляет им.
– Но тогда это и нам под силу! – воскликнула Беатрис и попыталась тряхнуть Мака за плечи, в результате чего они врезались в одну из стен. – Используй свои келпы, чтобы перепрограммировать его!
– А ты не считаешь, что это слегка поздновато?
– Но тогда…
– У меня есть другая идея, и она связана с Кристой Гэлли.
К Кристе Гэлли Беатрис давно уже испытывала интерес, намного превышавший профессиональный. Ведь именно в ее глазах Бен прочитал нечто, что окончательно отдалило его от Беатрис. И хотя к тому моменту их роман был уже завершен, женщина, которая способна на подобное, да еще моложе ее, Беатрис, не могла не интересовать журналистку.