Фактор Z (сборник)
Шрифт:
— Конечно, ведь я нашел лекарство, которое возвращает зомби к жизни.
Люди ахнули, и я вытаращил глаза на доктора Кротова.
— Опять шарлатанство! — крикнул мэр. — Вы тогда продавали таблетки, и люди, вместо того, чтобы обрести вечный покой, ходили живыми мертвецами. А теперь хотите продавать таблетки, превращающие мертвецов в живых? Кто вам поверит?!
— Я знал, что никто не поверит, — кивнул дед. — Поэтому в тайне поил весь город противовирусным лекарством, — он улыбнулся какой-то детской, счастливой улыбкой и сказал: — Лимонад был этим лекарством.
— Не верьте этому мошеннику, — злобно выкрикнул мэр. — Ему нужны деньги, ему плевать на вас и ваших родных. Ему было все равно, что мать, превращаясь в чудовище, желает убить родное дитя, ему и сейчас плевать, что вы будете надеяться на чудо. Эта тварь хуже зомби, она отравляет ваши сердца бессмысленной надеждой. И потому он, как никто другой, заслуживает смерти.
Мэр направил револьвер на деда и нажал курок, в то же мгновение я сделал гигантский прыжок к мэру и ударил его по руке. Раздался выстрел, но пуля просвистела рядом с головой деда. Митя, кинувшись к мэру, скрутил ему руки и надел на него наручники.
— Я вынужден вас отправить в тюрьму до полного разбирательства дела, — сказал Митя.
— Правильно, — сказал все тот же толстяк, — нечего без разбора во всех палить, даже если доктор Кротов и виноват, то в этом должен разобраться суд.
Митя попросил и деда пойти с ним в участок, но люди их остановили. Всех мучил один вопрос: существует все-таки лекарство или нет?!
И доктор Кротов поднял руки, призывая к тишине, и сказал:
— Лекарство есть. И доктор Петров может это уже завтра подтвердить, взяв анализы у тех пациентов, которые должны были умереть от вируса смерти.
— Я не пойму, — с подозрением сказала какая-то женщина, — то вы говорите, что есть таблетки от вируса, то говорите, что способны из зомби сделать человека.
— Зомби есть следствие неправильного лечения вируса, — сказал Кротов. — И в тех таблетках, что продавали от вируса, было спасение, но в них же заключалась и гибель. Все эти годы я искал, как исправить ошибку. Все, что я создавал, я пробовал на себе, и так как я был уже зомби, то неправильное лекарство не причиняло мне вред, когда же я находил нужный ингридиент, оно лечило меня.
— Но разве можно оживить мертвеца? — спросил я.
— Поймите, зомби — это еще не мертвец, это человек, подвергшийся мутации от вируса и таблетки.
Доктора Кротова увели в участок. Люди поспешили домой, чтобы рассказать родным о вакцине. Не думаю, что в эту ночь кто-то смог уснуть в поселке, все были слишком взбудоражены случившимся. Все слишком долго жили в мире смерти, чтобы поверить, что жизнь может быть иной.
Нина, смущаясь, подошла ко мне.
— Теперь я буду жить! — воскликнул я. Мне хотелось обнять её и закружить по площади, но я лишь переступил с ноги на ногу. Вид у неё был грустный, и я спросил: — Ты что, не рада?
— Ты меня ненавидишь? — тихо прошептала она.
— С чего это?
— Я стояла и молчала, когда отец хотел тебя застрелить. И даже подумала, что, может, это и к лучшему, ты не станешь как она.
Её слова обидели меня, но обвинять её за них я не мог.
— Я тебе сам пообещал, что покончу с собой, да только смалодушничал, — сказал я.
Я предложил Нине остаться у нас, пока её отец сидит в кутузке.
Дома, после того, как я все рассказал родителям о докторе и о лекарстве, мы устроили праздник. Отец, не переставая удивляться, что он не смог узнать в Полухине доктора Кротова, достал бутылку сидра, которую лично гнал из яблок. Когда же мы взялись за бокалы, мама сквозь слезы сказала:
— Я же говорила, никогда не надо сдаваться.
Мэра продержали за решеткой только неделю. Кротов мстить ему не стал и отказался от своих слов, что когда-то мэр стрелял в него.
Доктор Петров, как ни был настроен против Кротова, но стал проверять и перепроверять анализы заболевших сельчан. И спустя несколько дней он был вынужден признать, что лекарство найдено.
Доктор Петров, составив документы и описание вакцины, повез их вместе с Кротовым в Москву. А мое сердце с каждым днем все отчетливей билось во мне.
Денис Лукашевич
СМЕРТОНОСНЫЙ
Вот уже вторые сутки Тони Шальная Пуля гнал на север и ни разу за все это время не сомкнул глаз. Потому что знал: стоит ему хоть на миг погрузиться в соблазнительное забытье, и вместо него проснется уже кто-то другой. Безжалостный, безразличный, тупой и голодный. Очень голодный.
Он и сейчас испытывал голод, который пожирал его изнутри, нашептывал на ухо: спи, дорогой, отдохни, тебе уже незачем куда-то спешить, рвать жилы и бороться, там, за рубежом все спокойно, понятно и хорошо. Там не умирают друзья и соратники, там нету боли, страха и ненависти.
Там — счастье.
Голод глушили наркотики. На полу, между педалями валялись скомканные упаковки от амфетамина, спидбола и ЛСД. Сон он убивал ударными дозами энергетиков, выпивая по несколько банок каждый час. От них, казалось, в жилах течет жидкий огонь, в голове бухало и ревело, сердце уже не билось и трепетало, а чувства обострились до предела, линия горизонта резала глаза и била плеткой по мозгам. Но хуже было другое: от этого жуткого коктейля, от которого сойдет в могилу самый крутой здоровяк на среднем Западе, к нему приходили они.
— Они убили меня! Суки! Где же ты был?..
На соседнем сидении развалился Дак-Дак. Такой же крутой, самонадеянный и блистательный, рукоять «смит-и-вессона» со щечками из полированной слоновьей кости до сих пор торчала из узорчатой кобуры на черном, с серебряной пряжкой, ремне. Только вот белоснежная сорочка, черный пиджак, на котором никогда не было ни соринки, и бабочка из блестящей кожи были залиты черной кровью из разодранного горла. Она продолжала сочиться, хотя Дак-Дак был уже часов тридцать как мертв.