Факультативы
Шрифт:
А жить с этим теперь ей. Это его решение терзает ее каждую ночь, лишая крох сна. Это ее сердце проткнули сотней ржавых гвоздей. Это в ее душу вонзились острые клыки отчаяния и безысходности. И это его она будет проклинать всю оставшуюся жизнь за несбывшиеся мечты. За обманутые надежды. За желание вспомнить, что такое любовь.
Она со злостью пнула подвернувшийся под ногу камень. И аппарировала. А ветер разнес по округе ее тихий шепот. «Я ненавижу тебя, Северус Снейп».
========== Отсчет с нуля ==========
Комментарий
!!!!!!!!**POV**!!!!!!!!!!
Жестоко наносишь удар за ударом,
Скрежещешь металлом по рваной душе.
Все слёзы, мольбы и надежды — всё даром.
Я — просто ненужная утварь уже.
Но с горечью сладость смертельно смешалась,
И в мраке пещерном уж светится нить.
А я проклинаю вовсю твою жалость,
И вспомнить хочу, что такое — любить.
Ирина Тетерчева
Где я? Мерлин, где я? Почему так темно…
Тело болит. Мышцы словно разрываются на части… Мерлин, мои кости плавятся… Нервные окончания… Я чувствую их все… Пронзают, словно миллиарды острых игл.
Пить. Я хочу пить. Во рту как в пустыне. Но я даже не могу пошевелиться. Не чувствую пальцев. Рук. Ног. Губы не слушаются меня.
Запах. Сильный. Мерзкий. Цветочный. Удушающий. Не могу вспомнить. Кажется, лилии. Вызывают отвращение. И приступ тошноты.
Что это? Чье-то тихое дыхание? Я здесь не один?
С неимоверным трудом, но все же разлепляю губы.
— Воды…
Не слышу сам себя. Повторяю чуть громче.
— Воды…
Неужели это мой голос хрипит и срывается?
Тихие шаги. Кто-то осторожно приподнимает мою голову, и я ощущаю холодный пластик потрескавшимися губами. В рот начинает заливаться жидкость. От неожиданности я захлебываюсь и кашляю. Снова пью. Чувствую, что сил прибавляется.
— Цветы… Запах… Уберите…
Быстрые шаги и звук открывающейся и закрывающейся двери. Дышать становится легче. Пытаюсь понять: где я. В больнице. Почему? Силюсь вспомнить и не могу. Осколки картинок мелькают в голове, но ускользают. Что же было? Что?
Жуткая боль в руке. Словно полоснули ножом по предплечью. Глаза. Карие. Полные ужаса и отчаяния. Кричащий женский голос. Огонь, который плавит кожу. Пробирает до костей. Заставляет кипеть мою кровь. Сжигает заживо. Боль. Невыносимая. Боль… боль… боль…
Я кричу.
***
Несу эти проклятые цветы к стойке медсестер. И почему Минерва решила, что он их любит? Ставлю и замечаю, как трясутся мои руки. Говорю срывающимся голосом, больше похожим на визг:
— Позовите целителя. Он вышел из комы.
Девушка ободряюще улыбается мне. И тут мое сердце падает куда-то вниз и останавливается. Из палаты… из его палаты раздается крик, леденящий душу. Вопль, полный ужаса, невыносимой боли и отчаяния.
Персонал замирает на своих местах. И разом кидается к палате, из которой я только что вышла.
Я подбегаю последняя. Вижу, как колдомедик на пару с хрупкой медсестрой кое-как укладывают замотанного в бинты мужчину обратно. Как целитель вливает в него зелье и шепчет заклинания. Как он засыпает.
Через
Этого я боюсь больше всего на свете.
***
— Уходи, — прошу в тысячный раз. В ответ все также слышится хмыканье.
— Чтобы ты опять учудил какую-то глупость? — так и представляю, как она закатывает глаза. Словно вижу наяву. И это самое тяжелое. — Ну уж нет. Я дала клятву. И ты, между прочим, тоже. В горе и в радости, помнишь? Пока смерть не разлучит нас. Ты хоть и старался сбежать от меня, но у тебя не получилось. Но знаешь, попробуешь еще раз умереть, я задушу тебя собственными руками.
Слышу скрип пера. Она вернулась к учебе. Шелест страниц. А я даже руку поднять не могу…
***
Я снова прихожу к нему. Снова спорю и говорю, что никуда не уйду. И так каждый вечер. Он с удивительной настойчивостью пытается прогнать меня. Дурак.
Хорошо, что еще выжил. Как оказалось, зелье, которое влил ему Гарри — его собственная разработка, — спасла ему жизнь в этом потоке первобытного пламени. Жизнь. Но не здоровье. Но мне плевать. И я вдолблю это в его голову.
Кингсли с Гавейном сразу вернулись за ним, пока меня приводили в чувство и пытались успокоить. Среди пепелища нашли его почти не дышащее тело и доставили в Мунго. И держали это в тайне от меня, изверги. Пока я его проклинала… Ненавидела… Мерлин, как же тошно… Не хотели говорить, если надежды не будет. Но она мелькнула тонкой светящейся нитью во тьме моей жизни.
Месяц. Месяц он провел в коме, медленно оживая. Пока магия и зелья делали свое дело. Восстанавливали прожженные кости, сращивали разорванные мышцы, заживляли лопнувшую кожу…
А в газетах лишь написали небольшую статью о том, что авроры уничтожили логово опасных Пожирателей Смерти. Плевать.
Я даже была благодарна, что Кингсли не стал распространяться о том, что произошло. Иначе бы в Мунго было не протолкнуться от назойливых репортеров. И меня бы заметили. А так, я каждый вечер после занятий сбегаю сюда через камин в нашей гостиной. Учусь, читаю ему книги вслух, передаю свежие сплетни. И не даю забыть о том, что я так просто не сдаюсь.
***
Я пытаюсь начать ходить. Восстанавливающиеся мышцы и срастающиеся кости все еще отказываются меня слушаться, делая этот процесс долгим и мучительным. Но я перебарываю эту боль. Она ничто по сравнению с…
И эта назойливая девчонка рядом. Поддерживает меня. Не дает упасть. Ловит в последний момент. И тоном надоедливой мамочки читает нравоучения. Женился на свою голову. Даже сдохнуть спокойно не могу.
Я чувствую ее пальцы на своих запястьях. Ладонях. Лице, когда она откидывает отрастающую челку. Иногда касается моих губ. Обводит контур лица. Проводит по шее. Я всегда перехватываю ее руку и убираю.