Факультет боевой кулинарии
Шрифт:
— Так, рот закрыл. — Ну да, с дядей особо не поспоришь. Спокойно так сказал, а сам аурой как даванул, включив ее на полную! Сразу холодок пробежал по спине, а во рту поселился металлический привкус. Только и я больше не пацан-первогодок, который от такого моментально голову в плечи вжимал и не осмеливался рот раскрыть. Но дядя уже перестал давить и задумчиво продолжил: — К тому же я не уверен, кого придется спасать первыми: этих маленьких ведьм или моих собственных преподавателей.
— Надеюсь, это ты не месть затеял моей прекрасной рисс? — Я даже голосу придал как можно более небрежное и легкомысленное звучание,
Ляпнул, придурок, и только потом понял, что я выдал. Причем, зараза, не только я понял — у моего старшего родственника мгновенно зрачки сначала расширились, а потом оч-чень знакомо сузились.
— Повтори, что ты сейчас сказал? — попросил он, таки вызвав неприятный холодок в моих внутренностях. И не потому, что я испугался! А потому, что сам, идиот, только что допер до такой интересной мысли и вместо того, чтобы ее обдумать, распустил язык. Ну и… знаю я этот блеск вороненой стали в глазах, ох как хорошо знаю. Что я его, в зеркале не видел?
— А ты сам еще не заметил? Не первый день с ней общаешься тет-а-тет, — продолжил медленно, все больше уверяясь в мысли, что невольно попал в самую точку. — Скажешь, действительно случайно тут с ней обжимался, а не для того, чтобы проверить? — Ну точно, а еще строит из себя несведущего…
— Даже так? — Дядя побарабанил пальцами по дубовой столешнице, глядя на меня странно. — Значит… хм. А летом, когда ты, поганец мелкий, голову ей морочил, она тоже не поддалась?
— Не знаю. Мне казалось, что поддалась, но… Кто теперь угадает, может, играла. А может, это было просто легкое увлечение — не все проклятьем единым. К тому же я не выпускал Дух в полную силу, так, легкий флер, обычно этого достаточно, ты же знаешь, — вынужден был признаться я и вновь зло прищурился, возвращаясь к предыдущей теме, волновавшей меня больше. — В любом случае что это меняет? Подопечных ее зачем к боевикам прикрепил? Это подло даже для тебя. Что дальше? Кинешь их на практику с другими боевиками? Сам же не так давно упоминал, что достало, как отзываются о нашей Академии в прессе: сборище снобов, для которых маги иной направленности — так, нечто совсем незначительное… И сам же подтверждаешь это своими действиями. Башня эта, теперь занятия…
— Ты мне зубы не заговаривай. — Сбить старшего родственника с темы оказалось далеко не так просто. — Эти бытовички-припевочки сами разберутся, будь уверен. В твоей защите они точно не нуждаются. Рассказывай все, что знаешь об этой вертихвостке, в смысле о рисс ай’Дельвир. Вспомни, насколько велика концентрация Духа была, когда ты общался с ней, как она реагировала, не чувствовал ли ты сам при этом что-то? Может, тянуло к ней?
— Да я тебе уже рассказывал! Для склероза что-то рановато, а? Ты ж из меня душу вынул, прежде чем контракт с ней подписать!
— Ну, как выяснилось, ты предоставил либо неполную, либо не соответствующую действительности информацию. Слишком много важных нюансов… упустил. Не будь идиотом, Сай, сам знаешь, что девушка, на которую не действует проклятие, одна на миллион. Неужели тебе не хотелось заиметь то же счастье, которое было у твоих родителей? — использовал он запрещенный прием.
— И много оно счастья им принесло? Уж прости, не помню… —
— Затем, что ты младший в семье, Сайрен. Не забывайся, — совершенно открыто и жестко выдал дядя Вайдер. — И если в империи нашлась девушка, устойчивая к проклятию нашей семьи… ты будешь последним в очереди, мальчишка.
Я аж задохнулся. И быть бы грандиозному скандалу, а то и побоищу, если бы именно в этот момент у меня за спиной не раздались медленные размеренные хлопки-аплодисменты.
— Вы в своем репертуаре, дорогие родственники. Приятно вернуться в семью. Похоже, я как раз вовремя, — ухмыльнулся стоявший в дверях Аррис Стрела ай’Сантеро. Лучший рейнджер южного предсероземья и самый мощный боевой маг поколения.
— Итак, девушка, устойчивая к проклятию нашей семьи, значит. — От его ухмылки мне прямо нехорошо стало. — Как интересно… Кто она? Как зовут? Где я могу ее найти?
— Твою мать, Аррис! — обреченно сказал дядя, доставая из ящика стола бутылку. — Почему ты, сволочь, не мог заявиться на пару дней позже?!
— Потому, что я всегда прихожу вовремя, кузен, — любезно улыбнулся тот, о ком среди выпускников нашей Академии ходили легенды, и заправил за ухо длинную седую прядь. Эта его примета резко выделялась на фоне черной шевелюры и вызывала у женщин неконтролируемое слюноотделение. Единственный брюнет в роду умело пользовался всем комплексом своих внешних данных.
Твою ма-а-ать… И правда, кой волколак принес его именно сейчас?!
34 глава
Сара
Возникшему в дверях нашей башни ректору я не удивилась. Мало ли зачем пожаловал, всякое бывает. Еще кто неучтенный добежал вслед за Райко, или же пересчитали гербарий после налета моих девчонок на оранжерею и пришли разбираться. Больше поразилась пакету из кондитерской. Нет, не то чтобы я против… но столько сладкого есть вредно. Это во-первых. А во-вторых, просто так наше начальство шоколад не дарит, значит, еще что-то натворил. Не было печали, а!
Саю, который хмурой тенью маячил за его плечом, достался мой недоуменный взгляд. Он-то что забыл у нас? Но о нем почти сразу забыла, узрев третью фигуру. Абсолютно незнакомый мне улыбчивый загорелый брюнет с одной седой прядью, чем-то неуловимо похожий на этих двух Сантеро, заставил меня даже отступить на шаг от неожиданности. Впрочем, я тут же взяла себя в руки, справившись с удивлением. Достаточно того, что мне дышали в спину все мои подопечные во главе с Райко, толкаясь, чтобы было лучше видно, кто там пожаловал.
Мужик был самого брутального вида, этакий рейнджер от романтики и некромантии. В потертой кожаной куртке, зачарованной на совесть — не всякий бронежилет такую прочность даст. В высоких сапогах со следами чьих-то зубов на грубой черной коже. И с чуть кривоватой улыбкой законченного ловеласа. Очаровательной и подозрительной донельзя.
— С чем, собственно, пожаловали, господа? — все же первой нарушила я молчание, переводя настороженный взгляд с одного индивидуума на второго, а с него заодно и на третьего.