Факультет чудаков
Шрифт:
Можно было не сомневаться, что он все устроит, не ограничась одним обещанием: человек этот явно спасал свою шкуру, а представляло ли смысл обещать, не намереваясь исполнить? — это бы означало подпасть под удвоенный гнев Базиля.
С легким сердцем вышел Базиль из приемной, с иным чувством, чем в прошлые дни, поглядел на строившийся собор: теперь это снова была его постройка. Что ему до того — прекрасно здание это или безобразно, — единственно важно то, что на его постройке Базиль сделает себе наконец карьеру. Не все же быть ему крепостным неудачником. Он чувствует прилив жизненных
Базиль запасся терпением, после семи лет конторской службы в деревне ему ни по чем десять-пятнадцать лет постепенного продвижения в петербургском Архитектурном комитете. Тем более, знает он, не скоро придет богатство — он честен, не станет обкрадывать казну и брать взятки с подрядчиков, — но и богатство придет в свое время, вместе с почетом. Если даже предположить самое худшее, что художественные способности его выдохлись, — все равно тужить нечего: многолетняя деловая выучка непременно сделает из него инженера, расчетливого строителя.
Не желая быть праздным зевакой на строительной площади, которую ощущал сейчас как-то особенно по-деловому, Базиль предпочел сегодня бродить по городу, и притом не заглядываясь на здания, а скорее уж заглядывая внутрь зданий — в магазины, кофейни, меняльные лавки. Скоро все это предстанет в его распоряжение. Мечтательная юность не видела повседневных мелких богатств жизни; пришедшая ей на смену энергическая молодость видит, жаждет и добивается; наступающая зрелость будет держать все в своих руках.
Проведя в таких мыслях день и вечер, наутро Базиль прибыл в исаакиевское присутствие пунктуально, точно в назначенный час, ничуть не раньше, чтобы не ждать, как когда-то, в унизительном положении беззащитного просителя. Исакий Исакиевич вышел к нему с такою же точностью и, только что выйдя, еще в дверях, осведомился:
— У вас при себе необходимые документы и рекомендации?
— Да, и надеюсь, при мне они и останутся, — ответил Базиль со спокойной дерзостью. — Я сам покажу их, когда это будет действительно нужно. Вы согласились исхлопотать наиудобнейшую для меня службу. Как, какими средствами исхлопочете — полностью ваше дело. Вы понимаете меня, любезный Исакий Исакиевич?
— Да, я понимаю вас, сударь, — глухо ответил Исакий Исакиевич, действительно понимавший, что сила пока на стороне Базиля. — Но все же вы разрешите мне просмотреть рекомендующие вас письма, чтобы я знал, как характеризовать вас выгоднейшим образом, что передать в точности, как по писаному, что убавить и что… — Исакий Исакиевич даже принудил себя улыбнуться улыбкой
Базиль, не раз обжегшийся прежде на молоке, твердо решил дуть на воду: он чрезмерно остерегался подвоха и глядел на чиновника подозрительно, как на профессионального мошенника.
— Что вам смотреть мои письма, — ворчливо сказал Базиль, — они написаны по-французски, вы все равно не поймете.
— Хорошо — терпеливо сказал Исакий Исакиевич, — так прочтите мне вслух сами, по-русски.
Против этого нечего было возразить, и Базиль нехотя достал письма. Исакий Исакиевич быстро глянул на них.
— Здесь все, решительно все письма и документы?
— Здесь все, — подтвердил Базиль и еще дальше отнес руку с бумагами. Его почти испугал хищный взгляд Исакия Исакиевича, — можно было подумать, что коротконогий чиновник готовится к прыжку.
Между тем Исакий Исакиевич не только не намеревался прыгать и выхватывать из рук документы, но в эту минуту, напротив, вздохнул с облегчением — он нашел, за что зацепиться.
— Скажите, сударь, — произнес он уже со строгостью, предугадывая ответ, — ваш паспорт также у вас на руках?
Все было кончено. В этот вечер Исакий Исакиевич законно торжествовал, сидя в низком удобном креслице в домике на Галерной. Торжествуя, он все же немного бранил себя в мыслях: отчего он так растерялся, что только в последний момент догадался спросить о паспорте? Ведь можно было сразу с уверенностью решить, что Базиль был на положении беглого или беспаспортного, что то же самое, и стоит лишь пригрозить полицией, как жало его завянет.
Но лучше поздно, чем никогда. По крайней мере отныне враг был обезоружен.
— Настасья, — сказал Исакий Исакиевич, уходя утром на службу, — если Васька сюда придет, знаешь, как поступить?
— Знаю, — ответила баба, — обозвать Васькой и пригрозить таской!
ЗОЛОЧЕНИЕ ЧЕРЕЗ ОГОНЬ
Рассказ
Заводчик Чарльз Берд в конце лета явился в исаакиевскую комиссию и попросил разрешения видеть председателя.
— Для конфиденциального сообщения, — сказал он чиновнику.
Чиновник доложил председателю, и заводчик был препровожден в кабинет.
— Ваше сиятельство, сказал мистер Берд, — мне очень жаль, но я должен отказаться от вашего почтеннейшего заказа.
Граф сидел молча, с поднятой бровью.
— Ваше сиятельство, — сказал мистер Берд, — поверьте мне очень жаль, но в силу одного чисто технического обстоятельства я буду вынужден отказаться от золочения листов меди для купола Исаакиевского собора.
Мистер Берд был умен и довольно образован. Неизвестно, был ли умен граф Ланской, но совершенно очевидно, что граф Ланской ничего не смыслит в металлургии. Мистер Берд решился восполнить такой недостаток в образовании графа, чувствуя, что без этого не удастся его убедить. Кратко, но достаточно ясно он изложил основы золочения меди путем амальгамирования. Ланской не перебивал его, и мистер Берд в конце счел нужным добавить, вызывая на разговор:
— Как видите, ваше сиятельство, способ золочения через огонь путем амальгамирования не слишком сложен.