Фальшак
Шрифт:
Сахно появился ниоткуда, словно соткался из нестерпимого полуденного зноя. Повесив на плечо дорожную сумку, вразвалочку шагал к стоянке такси. Образовавшаяся очередь не смутила Сахно, он обогнул вереницу людей спереди, величаво взмахнул рукой и через минуту уже упал на заднее сидение зеленых «Жигулей». Машина тронулась с места, Бирюков, подхватив чемодан, выскочил на проезжую часть в тот момент, когда еще не поздно было разглядеть номер машины. Проводив «Жигули» взглядом, Бирюков поволок чемодан
Пообедав в кафе на Лесной улице, он отправился в Ленинскую библиотеку, предъявив паспорт и удостоверение Московского союза художников, оформил читательский билет. Заглянул в папки с подшивками свежих газет. Заметка под интригующим заголовком «Эстафете дан старт», как ни странно, была опубликована не в спортивном издании, а во вчерашнем номере «Московской правды» и посвящена работе домостроительного комбината, запустившего в серию новые изделия из железобетона. Бирюков задумался. Сегодняшний поезд из Варшавы в Москву пришел с опозданием, он находился в дороге более суток. Если предположить, что утренние московские газеты доходят в столицу Польши хоть и с задержкой, но в день их выхода в свет, все равно получается нестыковка. Сахно никак не мог достать в Варшаве вчерашний номер «Московской правды». Одно из двух: он приехал в Москву не из Польши или купил газету в дороге, когда поезд останавливался на одной из промежуточных станций.
Бирюков вернулся в свою берлогу, принял душ. Распахнул настежь все окна и балконную дверь, но легче не стало. Он и улегся на кушетку, отвернулся к стене и, разглядывая рисунок обоев, стал обдумывать, что делать дальше. Возможно, тому виной жара, но ни одна дельная мысль Бирюкова не посетила. Он встал, уселся перед компьютером, открыл базу данных столичной инспекции дорожного движения, купленную по случаю в торговом павильоне на «Кузнецком мосту». Ввел в строку поиска номер автомобиля, в который сел Сахно. Вот оно, имя владельца «Жигулей», его адрес и домашний телефон. Куприянов Сергей Николаевич, так, так… Трубку сняли после первого звонка, ответил молодой мужской голос.
– Сергей Николаевич это я, – кажется, после долгого жаркого дня, проведенного за баранкой, Куприянов настолько устал, что едва дышал в мембрану. – С кем говорю?
Бирюков вежливо объяснил собеседнику, что сегодня днем встречал на Белорусском вокзале знакомого, который должен был привезти посылку от родственнико из Варшавы. Но не успел к поезду. И заметил нужного человека, когда тот уже сел в машину Куприянова. Телефон водителя «Жигулей» удалось выяснить через школьного приятеля, который работает в милиции. Не мог бы уважаемый Сергей Николаевич назвать адрес, по которому доставил своего пассажира.
– Во-первых, у меня не справочное бюро, – буркнул Куприянов, не поверивший в сказку о родственниках из Варшавы и посылке. – Во-вторых, даже в справочном бюро эта услуга – платная.
– Двадцать долларов вас устроит?
– Не смешите. Я целый день за баранкой. К вечеру юмор до меня уже не доходит.
– Хорошо, пятьдесят, – Бирюков боялся, что собеседник положит трубку. – Готов подъехать прямо сейчас.
– Это другое дело, – Куприянов ожил. – Через полтора часа у входа в Смоленский гастроном. Буду ждать в машине.
Бирюков повесил трубку и стал собираться к выходу.
Водителем «Жигулей» оказался небритый малый, одетый в майку без рукавов и джинсы, обрезанные выше колен. Куприянов смолил сигарету за сигаретой, роняя пепел себе на грудь. На город уже опустились фиолетовые сумерки, вечерняя жизнь Москвы уже заканчивалась, а ночная еще не начиналась.
– Сначала я хочу увидеть свои деньги, – Куприянов облизнулся.
Архипов вытащил из бумажника две двадцатки и десятку, которые мгновенно исчезли в лапе хозяина машины.
– Этот ваш приятель, – последние два слова водила произнес с язвительной интонацией. – Он доехал до Лесного городка. Если хотите его встретить, быстрее добираться туда электричкой, а не на машине. Дом примерно в полутора километрах от станции. Я этот поселок неплохо знаю, у меня там бабец жила.
Куприянов согнулся, достал из бардачка блокнот и ручку, обсыпав табачным пеплом брюки пассажира. Быстро начертил на бумаге несколько каракулей, что-то написал, нарисовал стрелку и поставил крестик. Задумался и поставил еще один крестик.
– Тут название улицы, номер дома. И примерная схема, как быстрее дотопать от платформы.
– Что представляет собой эта дача? – спросил Бирюков, разглядывая рисунок. – Трехэтажные хоромы и фонтан во дворе?
– Ничего такого, – покачал головой водитель. – Дощатый забор. Из-за него выглядывает ржавая крыша. Все запущенное, старое. Заметно, что дача не принадлежит вашему приятелю. Это чужой дом.
– Почему вы так решили?
– Он слишком долго копался с замком. Выбирал ключ и все такое. Я успел развернуться в конце улицы, проехать обратно, а он только открыл калитку. Сразу видно: снимает дачу на лето. В Лесном городке таких курортников много.
На ужин Архипову достался половник каши и осклизлая сосиска второй свежести, пролежавшая целую вечность в полудохлом холодильнике. Панов, устроившись на табурете с другой стороны стола, лузгал семечки и дочитывал газетную статью о половых расстройствах у мужчин.
– М-да, – Панов сложил газету, горестно вздохнул и выругался. Видимо, тема половых расстройств была ему близка. – Жри, чего смотришь?
– Не хочу, – Архипов отодвинул от себя кашу.
– С вашего позволения я закурю? Если гражданин начальник не против.
Панов, ухмыляясь, достал из штанов пожелтевший чинарик, сжав его губами, чиркнул спичкой и пустил в лицо Архипова струю зловонного дыма, пахнущего не табаком, а свежими коровьими лепешками.
– Не возражаете, мать вашу?
Окно, выходившее на задний двор, было распахнуто настежь, ветерок шевелил занавеску, но вечерней прохлады не было и в помине. За забором на темном небе висел серп молодого месяца. В комнату долетал жаркий воздух, замешанный на дыме торфяных пожаров и сортирной вони. Дни бесконечного ожидания показались Архипову изощренной пыткой. Его по-прежнему не выпускали из этого старого, провонявшего мышами дома, кормили два раза в день какими-то отбросами, залежавшимися в сельском продмаге, выводили на двор под охраной. Несколько метров до будки туалета, сбитой из неструганного горбыля, и шагом марш обратно тем же маршрутом. Целыми днями он, пристегнутый цепью к спинке железной кровати, пролеживал бока или сидел за столом, листая страницы журналов «Огонек» пятилетней давности.