Фальшивое свидание
Шрифт:
Получив наконец напитки в баре, мы ходим по залу, и я представляю ее всем, кого знаю. Дяде и тете. Другим дяде и тете. Кузенам, которые настаивают на том, чтобы как-нибудь меня навестить, а я беру и соглашаюсь, шокировав их.
В какой-то момент нас находит Кендис, и я уверен, что она немного навеселе, потому что говорит громче обычного, а учитывая, что она довольно громкая, когда трезвая, то сейчас она практически кричит на всех, кого видит.
Каждый раз, когда я вижу Кевина и Рашель, они погружены в разговор с кем-то, что снимает с меня ответственность за отсутствие
Я согласился, хотя еще одна трапеза с семьей – последнее, чем я хочу заниматься в воскресенье. К тому же я хочу избежать семьи Рашель – не хочу сидеть с ними за одним столом.
К счастью, пока мне удается избегать их. Я заметил родителей Рашель и слегка подтолкнул Сару в противоположном направлении. Я знаю, что она несколько минут беседовала с Рашель, пока я говорил с братом, но я все забываю спросить, о чем они беседовали.
Но если бы Рашель меня раскрыла и рассказала, что я был помолвлен с ее старшей сестрой, думаю, Сара бы мне уже высказала. Я просто идиот, что сразу не сказал ей правду. Я убеждаю себя в том, что ей будет все равно. Должно быть. Мне совершенно нет дела до Эвелин, хотя она и была первой женщиной, которую я полюбил и которая разбила мне сердце.
Но с ней покончено. Я давно все забыл. По крайней мере, я так себе говорю. Хотя сложно было смириться с присутствием Эвелин здесь, но я точно знаю, что мы друг другу не подходим и никогда не подходили.
Слава богу, что мы не поженились, потому что я не могу гарантировать, что к этому моменту мы бы не развелись. Или были бы вместе и были бы совершенно несчастны, я уверен. Это был бы кошмар.
Тогда я бы не встретил Сару. Я хочу быть только с ней, хоть все и закрутилось очень быстро. Хотя, возможно, и не быстро – последние полгода мы флиртовали, одновременно раздражая друг друга, каждый раз, когда я приходил в «Блаженство». И это наконец во что-то вылилось.
– Я замерзла, – говорит Сара с легкой дрожью, когда мы останавливаемся около обогревателя. Она подходит к нему ближе и протягивает руки. За последние полчаса ветер усилился и стало еще холоднее.
– Ты не захватила верхнюю одежду?
Я снимаю свой пиджак и накидываю ей на плечи. Она тонет в нем. Она выглядит словно маленькая девочка в папином пальто.
– Нет, он будет скрывать мой наряд. – Она пожимает плечами и возвращает мне пиджак. – Мне так нравится этот комбинезон. Нужно получить от него как можно больше удовольствия.
– Но тебе же холодно.
– Потерплю. – Она пожимает плечами. – Хочешь быть красивой – терпи. Никогда такого не слышал?
– Нет, – осторожно отвечаю я, в самом деле не понимая, что она имеет в виду. – Ты о чем?
– Иногда женщинам приходится страдать, чтобы хорошо выглядеть. Мама всегда так говорила, когда снимала каблуки или слишком тесное платье. Она говорила, что красота – это боль. Затем она со странным выражением лица опускалась на колени, смотрела мне в глаза и
Мне хорошо знакомо это выражение. Уверен, что выгляжу так же, думая о своей матери.
– Похоже, она была замечательной.
– Она была лучшей мамой на свете. – Мы встречаемся взглядами. В ее голубых глазах буря эмоций.
– Я не хочу, чтобы ты думал, что я страдаю на холоде в комбинезоне ради мужчин. Ради тебя. Я делаю это для себя. Клянусь, этот комбинезон придает мне уверенности.
– Супер-Сара? – поддразниваю я.
– Ага. Супер-Сара мне нравится. Тебе нравятся супергерои?
– В прошлый раз я понял твою отсылку на Человека-паука, – говорю я ей со всей искренностью.
– Ты о чем? – Она хмурится.
– Когда ты спрашивала, кто будет на вечеринке, ты упомянула дядю Бена и тетю Мэй, – напоминаю я.
Она смеется, качая головой:
– Брент в детстве обожал Человека-паука. Я знаю все о дяде Бене и тете Мэй. – Она закатывает глаза. – Я ужасно с тобой себя вела, да?
– Ты так себя вела из-за моих придурковатых манер, – напоминаю я, а она только сильнее смеется. Звук ее смеха заразителен, и я присоединяюсь, понимая, что никогда не чувствовал себя легче и радостнее, чем в этот момент.
И все благодаря этой девушке, которая заставляет меня смеяться. И хотеть ее. Желать ее защитить. Она пробуждает чувства, как мне казалось, давно забытые. Я запихнул их подальше и забыл о них после того, как Эвелин разорвала помолвку. И ведь она где-то здесь, на этой крыше, но я не видел ее ни разу.
Как будто нам сегодня не суждено встретиться, что меня вполне устраивает. Сегодня я не хочу встречаться с прошлым. Прямо сейчас, рядом с Сарой, у меня такое чувство, будто я вижу свое будущее.
Когда наш смех стихает, я притягиваю ее к себе, касаюсь носом ее щеки и шепчу на ухо:
– Давай убираться отсюда.
– Час еще не прошел, – напоминает она, вздрагивая, когда я задеваю чувствительное место чуть ниже ее уха.
– И как долго мы уже строим из себя экстравертов?
– Не знаю. Я не проверяла телефон, когда мы начали, – признается она, хихикая, когда я покусываю мочку ее уха.
– Тогда я знаю – час назад. Пойдем. – Я беру ее за руку, и мы идем так быстро, как будто нам не терпится уйти. Я даже не смотрю никому в глаза, опасаясь, что нас кто-нибудь остановит и захочет поболтать еще минут двадцать.
Я уже знаю, как у всех дела (прекрасно) и как жизнь (куча дел).
– Уже уходите, ребята? – Из ниоткуда появляется Кендис. Она стоит около выхода, под поздравительным баннером. Мы останавливаемся, обмениваемся взглядами и смотрим на Кендис.
– Да, Джаред не очень хорошо себя чувствует. – Сара сочувственно хмурится. Я киваю с мрачным выражением лица.
– Ага, немного перебрал с алкоголем.
– О-о-о, какой кошмар! – Кендис заключает меня в объятия, меня окружает ее вечное облако духов, от которого я чуть не раскашлялся. – Надеюсь, тебе полегчает.