Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945
Шрифт:
К этому времени Швенду все больше надоедала спокойная жизнь в Каунертале. Чувствуя, что наступило время для больших послевоенных дел, в особенности для тех, кто обладает капиталом и хорошими связями, он отправился в Мюнхен. Впервые после продолжительного перерыва он связался с одним из своих самых успешных коммерсантов Шпицем, который после того, как вложил заработанные на операции «Бернхард» средства в банковский сектор, стремительно набирал вес в новой Баварии. Швенд провел совместно со Шпицем, которому он полностью доверял, несколько деловых операций, но очень скоро убедился,
Как-то к нему обратились два офицера американских спецслужб, один из которых сразу же перешел к делу:
— Мы знаем, что вы являетесь владельцем картины Рембрандта «Человек со шпагой».
— Да, это так.
— Тогда мы должны вас арестовать.
— Но за что?
— За владение собственностью, которая была похищена с оккупированной территории.
— Но это полный абсурд. Картина была куплена, за нее заплатили.
— Это просто ваши слова, которые мы должны обязательно проверить.
Швенд взволнованно замахал руками:
— Давайте проверяйте. Вы всегда можете найти меня по этому адресу.
— В этом нет необходимости, потому что вы пойдете с нами.
Швенда поместили в тюрьму Штадельхайм, но благодаря связям среди американцев он сумел добиться, чтобы его поместили в хорошую камеру и предоставили ряд других льгот, в частности право принимать посетителей. Одним из гостей стал его старый знакомый Шпиц.
— Вы все еще на свободе? — удивленно спросил Швенд, поскольку Шпиц был совладельцем злосчастной картины.
— Пока меня не арестовали, но они могут сделать это в любой день, поэтому я и здесь. Я хочу вас предупредить.
— О чем?
Шпиц оглянулся, будто боялся прослушивания. Швенд усадил его на деревянную скамейку, где бывший подчиненный шепотом проговорил:
— Ходят слухи о том, что вас собираются обвинить в военных преступлениях.
— Где вы это слышали?
— От двух американских офицеров, которые работают над вашим делом.
Швенд внимательно посмотрел на Шпица, но, не сумев ничего прочитать на его бесстрастном лице, после короткой паузы спросил:
— Вы лично знакомы с этими американскими офицерами?
Шпиц понял, что все идет так, как он хотел.
— Да, я знаю их и думаю, что при правильном подходе мог бы добиться от них прекращения вашего дела.
— И сколько же это будет стоить?
— Это будет стоить вам всех тех сокровищ, что вы успели припрятать.
— О чем это вы говорите?
— Послушайте, Швенд, если вы хотите, чтобы я помог вам, вам придется перестать блефовать. Я знаю, что у вас есть припрятанные сокровища.
— Есть? Но где?
— В Каунертале.
Швенд почувствовал, что его застали врасплох.
— Пока, — продолжал давить на него Шпиц, — американцы ничего не знают об этом, но когда-нибудь они все равно узнают. Они узнают и то, что вы были организатором торговли фальшивыми английскими банкнотами.
— А как насчет вас? Вы ведь были одним из лучших моих специалистов,
Шпиц торжественно сложил руки на груди:
— Моя совесть чиста. Я не знал, что торговал фальшивыми деньгами. Вы говорили мне, что эти деньги были захвачены у противника. Но давайте лучше поговорим о вас. Американцы уже знают, что деньги изготавливали в концентрационном лагере, где в процессе этой работы погибли один или двое рабочих. Может случиться так, что вам придется отвечать и за это.
— А какая от этого польза лично вам?
Шпиц изобразил негодование:
— Я здесь пытаюсь помочь вам, а вы обвиняете меня в чем-то. Наверное, в этом заключается ваша благодарность. Что ж, мне не будет стоить и пары пфеннигов уйти отсюда и оставить вас здесь на милость американцев.
Швенд быстро сообразил, что должно было произойти. Шпиц, которого самого обвинили во владении похищенной картиной Рембрандта, сумел спасти свою шкуру, рассказав о Швенде как о человеке, благодаря которому он и оказался «на большой дороге». В других обстоятельствах Швенд сумел бы перехитрить предателя, но сейчас у него не было на это ни времени, ни возможности. Шпиц недвусмысленно грозил раскрыть роль Швенда в операции «Бернхард», если только тот не пойдет на предложенную ему сделку и не обретет свободу. Если бы Швенд в ответ попросил позвать тех двух американских офицеров и обвинить Шпица, ему удалось бы потешить чувство мести, но не более того. Сейчас же самым лучшим выходом для него было бы вырваться из тюрьмы, а потом как можно скорее уехать из Европы. В обстановке столь мощной шумихи, поднятой среди политиков и в обществе, Швенд забеспокоился, что его могут сначала повесить, а уж потом приступить к расспросам. Реальность заключалась в том, что сейчас закопанный клад мог помочь ему. А если он предпочтет дожидаться суда, то это сокровище станет бесполезным. Он потеряет его в любом случае, так почему бы не лишиться его, но спасти тем самым свою жизнь? После короткой паузы Швенд посмотрел на Шпица и спросил, что от него требуется. На самом деле он практически не слушал, что ему тот ответит. Даже сейчас, в последний момент он соображал, как бы ему обвести соперников вокруг пальца. Шпиц сказал в заключение:
— Пока оставим все как есть. Я попрошу прийти сюда тех двух американцев, и вы сами им скажете, о чем мы договорились.
В тот же день перед ним появились американцы, оба свежие, сытые, чисто выбритые, одетые в новенькие мундиры и в сияющих ботинках. Они представились, сели и предпочли сразу же взять быка за рога:
— Нам сказали, что вы желаете сделать заявление.
Швенд поправил их:
— Не могли бы вы, прежде всего, подтвердить, что, если я докажу свое желание искренне сотрудничать с союзниками, меня отпустят на свободу?
— Это так.
— Тогда я хотел бы сделать соответствующее заявление, что готов вручить вам, джентльмены, значительную сумму денег в обмен на расписку в ее получении.
Американцы посмотрели друг на друга.
— Но эти условия не соответствуют заявлению об искреннем добровольном сотрудничестве.
— Хорошо, расписки не нужно.
— Это еще не все. По имеющейся у нас информации, вы знаете, где спрятан клад. И если вы сейчас откровенно сообщите нам об этом месте, мы гарантируем вам свободу.