Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Трищенко Сергей Александрович

— Я сам поставлю за вас свечку, — пообещал лорд-сенешаль.

— Надеюсь, за здравие? — поинтересовался я.

— Две, две свечки! — потребовал сэр Жеральд.

— Три свечки! — послышался тонкий голос и юный рыцарь вступил в наш круг.

— Ба, Юнис, да ты ли это? — загрохотал сэр Жеральд.

— Я, добрый рыцарь, я, — с печальной улыбкой кивнул Юнис.

Был он юн, худ и... Если бы я не был уверен, что Вика никак не могла заполучить мою фотографию восьмилетней давности, то я бы подумал... Но мне, скорее всего, показалось.

— А ты-то что собираешься там делать? — продолжал пытать

Юниса сэр Жеральд.

Юнис покраснел, совсем незаметно. Так, что румянец его щек можно было принять за признак ярости, каковая появляется перед битвой у настоящих бойцов — тех самых, что отбирал для своего воинства Гай Юлий Цезарь.

— Я... мне давно пора совершить подвиг. После того как принцесса посвятила меня в рыцари, у меня не было возможности доказать ей свою храбрость и мужество, — твердо отвечал Юнис. — Турниры не в счет.

Э-э-э, да мальчик, видимо, серьезно влюблен в принцессу. Что ж, судя по ее внешнему виду, она ему подходит более, чем мне. Вот только не будет ли он ревновать меня по всякому поводу и без повода? Будет еще ножки подставлять... моему коню. Может быть, ему досталась та часть программы, что Вике не удалось вложить в меня? Она не успела? Или не захотела? Хорош бы я тогда был: сгорающий от любви... к Вике.

А что же тогда досталось сэру Жеральду? Откуда он-то взялся? Ладно, не будем ломать голову понапрасну, она мне, надеюсь, еще пригодится не только для того, чтобы разгадывать хитросплетения чужих программ. Она вольна творить все, что захочет, а мое дело — вести себя так, как хочется мне, не оставаться пешкой или марионеткой в ее игре. Поперек основного замысла я, конечно, выступать не буду, но вот как-то адаптироваться к новым условиям надо. И предстоящее путешествие надо постараться использовать на все сто процентов: и с окрестностями данного мира познакомиться, и друзей новых завести, да и деньжата не помешают, пригодятся на обзаведение хозяйством. Почем тут, интересно, замки?

Экипировали нас практически мгновенно — и как столько добра поместилось в наши переметные сумы! Если бы я не знал, где нахожусь, то сказал бы, что тут не обошлось без субмолекулярного сжатия, а если бы не знал о субмолекулярном сжатии, то уж и не представляю, что сказал бы: чудо, да и только. Колдовство.

Даже без подменных коней и оруженосцев обошлись, хотя я думал, что они являются непременным атрибутом странствующих рыцарей. Все сами погрузили. Ну еще бы, особенно мы с сэром Жеральдом — такие першероны! Да и кони у нас не меньше.

Другое дело: как быть с Юнисом, он-то глистенок совсем. Ну, по сравнению с нами, конечно. Но и то: посмотрел я, как он провизию в переметные сумы мечет, сразу понял, что мальчик решил отъесться в походе на свежем воздухе. Правда, тут и возле замка воздух чистый — не то, что в наших городских кварталах. Можно вообще никуда на природу не ехать: дыши и дыши себе.

Но Юнис, тем не менее, как был мальчишкой, так им и остался: я заметил, как он, воровато озираясь — я подтягивал подпругу у Малыша и он меня изза него не видел, — положил в суму целый мешок конфет «Золотой :слю-чик», с наклейкой на полмешка, почему я и обратил на них внимание. Между прочим, любимые конфеты Вики. Может, она себя запрограммировала под видом Юниса? Да нет, ерунда, это у меня фантазия разыгралась — под влиянием эйфории предстоящего похода.

Мы с сэром Жеральдом, впрочем, тоже не отставали в комплектовании своих походных рационов и вскоре та гора, которую нам навезли слуги — на шести подводах! — полностью исчезла в наших багажниках. Теперь, дай Бог, удалось бы все оттуда извлечь, когда придет необходимость! А то придется шарить под кустами в поисках бутербродов и аптечек. Или Вика не станет утруждать себя такими мелочами? Тогда придется охотиться по дороге.

В ПУТИ

Выехали мы словно три богатыря, в ряд. Ну, на роль Алеши Поповича, кроме Юниса, иных претендентов не нашлось, а вот нам с сэром Жеральдом вполне можно было оспаривать две оставшиеся, хотя я с удовольствием отдал бы ему ломового Илью Муромца и согласился на более скромного, но и более умного — мне так казалось — Добрыню Никитича. Да к тому же, сэр Жеральд и ехал в центре, строго как у Васнецова.

Ни собак, ни ловчих соколов у нас не имелось — то ли не было положено по штату, то ли в дальних походах они не применялись. А может, поход и не ожидался дальним? Спустимся вон в ту лощинку, поднимемся на тот холмик— и вот оно, драконово гнездо. Давай, круши, руби, разоряй! Или драконы в пещерах обитают? Плохо я знаю драконологию, вот что. Хорошо хоть Джон Пристли дал некоторую классификацию в своем «31 июня» — по хвостам. Как это у него: вилохвостые, шилохвостые, копьехвостые, мечехвостые...

Но вот о местах обитания и о повадках драконов он ничего не сказал, а не помешало бы. Может, сэр Жеральд что-нибудь знает? Или Юнис? Вдруг у них в школах этому учат? Надо будет поговорить. На мой взгляд, они должны знать.

Ехали мы молча — потому что торопились. Это неспешная поездка в седле располагает к разговорам, а крупная рысь, когда надо тщательно следить, чтобы не прикусить язык, позволяет разве что переброситься парой слов. Галоп, правда, еще менее пригоден для словесных упражнений. Ничего, подождем привала.

Капли драконовой крови, по следам которой мы скакали, отчетливо выделялись на зелени молодой травки. Говорят, когда она засохнет и окаменеет, то превратится в самоцветы — в рубины, по-моему. Да и во что может превратиться красная кровь, как не в кроваво-красный камень? Хм. А откуда я помню, что у драконов кровь — черная? Или у разных драконов по-разному? А ну-ка, посмотрю, не ошибся ли я?

Я полез под панцирь, где хранил алмазный коготь, вынул его и осмотрел. Кровь, конечно, уже запеклась и определить ее цвет не было никакой возможности. Но на месте среза поблескивали маленькие рубинчики.

Я хмыкнул и спрятал коготь. А сколько времени стоило убедить короля оставить коготь мне!

— Как мы иначе определим: тот ли дракон перед нами? — доказывал я ему.

— А что у меня останется на память о моей дочери? — упрямился он.

— У вас что, портрета ее нет?! — возмутился я, подозревая, что король крутит пустой цикл.

— Да, действительно, — увял король и коготь взять разрешил. Занятый своими размышлениями, я не заметил белеющий в траве кусок материи, а мои спутники, зорко глядевшие на цепочку красных капель, заметили и отреагировали раньше меня.