Фан-клуб
Шрифт:
Подойдя к нему, она успокаивающе поцеловала его и повела к двери.
У двери он, в сомнении, помедлил:
— На тот случай, если ты вспомнишь его… мое имя… пожалуйста, не выдай его остальным. Это повредит мне… — Он поколебался. — И, наверно, тебе тоже.
— Глупенький, клянусь — я не знаю твоего имени. Можешь успокоиться. Кстати, помни, что завтра мы встречаемся. Ах, мне еще нужно спрятать твою камеру.
Когда он ушел, она вернулась в комнату с загадочной улыбкой.
Лео Бруннер, познакомьтесь с Говардом Йостом. По крайней мере, вы не соскучитесь, когда вас навечно упрячут за серые каменные стены, гнусные ублюдки.
Через полчаса они лежали нагие в объятиях друг друга на постели. Уютно прижимаясь к Мечтателю, она не спеша пробегала по его телу.
Она вспомнила, что, когда он появился первый раз, он откладывал минуты близости с нею всеми мыслимыми способами. Он предложил ей выпить стопку-другую виски, чтобы познакомиться получше; она согласилась, они смешали и выпили внушительные порции «скотча» с водой безо льда.
Желая произвести на нее впечатление, он принес ей трогательный подарок. Это был экземпляр ежеквартального журнала «Каллиоп Литерэри» годовой давности, изданный в Биг-Суре, Калифорния.
— Здесь мой рассказ, — сказал он. — Невелика заслуга. Сейчас я сделал бы его по-другому. Но я подумал, что тебе интересно будет увидеть что-то из моих работ. Конечно, они ничего не заплатили, да и вообще прекратили выпуск после двух номеров. Но ведь нужно же где-то начать. Впрочем, не стоит читать рассказ сейчас. Это тебе на потом.
Подарок произвел на нее огромное впечатление. Она прекрасно имитировала подобные вещи. Огромное впечатление. Она горела желанием прочесть этот рассказ. Среди всех известных ей знаменитостей она больше всего уважала писателей. В творческих личностях было нечто таинственное и пугающее.
— Я знаю, когда-нибудь ты будешь знаменитым, — заметила она с обезоруживающей искренностью. — И я смогу сказать, что была знакома с тобой. По сути… разве не чудесно было бы, если б в будущем ты написал для меня сценарий фильма, а?
Он был на седьмом небе.
— Это было бы величайшим достижением всей моей жизни, — признался он.
Мечтатель продолжал пить и тянуть время, откладывая минуту, когда они пойдут в постель. Она не ожидала этого. Ей казалось, что она достаточно подбодрила его прошлой ночью. Но, очевидно, она ошибалась. Он все еще боялся неудачи. Ее же уверенность в своей способности заставить его добиться успеха оставалась непоколебимой.
Для ее планов и надежд насущным было как можно скорее заполучить его в постель и дать ему достаточно времени для восстановления потенции. Только при этом условии она сможет подчинить его. В последнее время она мысленно оценивала Мечтателя как наиболее уязвимого члена группы, которого можно незаметно склонить к себе в помощники.
Она постепенно вернула разговор во вчерашнее русло, напомнив, что он провозгласил свою любовь к ней. Интересно, любит ли он ее саму по себе, или же любит в ней то, что она играет?
— Я люблю тебя какая ты есть, — с жаром настаивал он.
— Ты не представляешь, как я рада это слышать, — страстно отвечала она и, подойдя поближе, уселась к нему на колени. После этого нетрудно было убедить его перейти от слов к делу.
Они лежали обнаженные в постели и молча ласкали друг друга.
Вскоре он был готов к тому, чтобы приподняться и сделать очередную попытку сдержаться, пока не войдет в нее. Едва он шевельнулся, как она придержала его рукой, не позволяя подняться.
— Погоди, дорогой, — пробормотала она. — Давай сделаем то же, что и вчера.
— Это не помогло…
— Поможет, если я позабочусь об этом.
Он попытался оттолкнуть ее руку:
— Дай мне попробовать без этого.
— Нет. Пожалуйста, делай по-моему.
Он прекратил попытки подняться, откинулся на спину и разрешил ей повторить то, что она делала прошлой ночью.
Несмотря на его разочарование, она повторила эту операцию три раза за последующие пятнадцать минут.
Вскоре он опять был готов.
— Позволь мне… позволь же, Шэрон, — умолял он.
Она отпустила его:
— Позволю, но мы сделаем это по-моему.
— Как? Нет, разреши мне, я хочу…
— Пожалуйста, погоди… не двигайся… немножко подвинься. — Она очутилась на коленях. — Да, продолжай лежать на спине. Не шевелись.
Она заняла позицию на коленях меж его вытянутых ног, затем оседлала его сверху, поместив колени по сторонам его бедер. Опускаясь естественнейшим образом вниз, она закрыла глаза, чувствуя, как он скользнул в нее. Она продолжала опускаться, пока ее ягодицы не коснулись его ляжек.
Шэрон наклонилась над ним, гладя его по волосам и улыбаясь.
— У тебя получилось, — нежно похвалила она. — Теперь не двигайся, как бы тебе этого ни хотелось. Просто останься во мне, привыкни к этому ощущению. Разве не замечательно?
Он не сводил глаз с ее лица.
— Да, — пробормотал он.
Она чуть приподняла таз и снова опустилась, давая ему ощущение движения внутри нее.
— О Боже, — простонал он. — Ты — все, о чем я… мечтал.
Она низко наклонилась, касаясь щекой его щеки и прошептала:
— Мы занимаемся любовью, дорогой, и это самое главное.
Непроизвольно его бедра напряглись, он начал двигаться внутри нее вперед-назад, быстрее и быстрее, и она механически вошла в одинаковый с ним ритм.
— Умираю, — придушенно вскрикнул он и обхватил ее ногами в спазме судорожных сокращений.
Все кончилось. Он добился успеха. Она наслаждалась удачей своего способа и тщательно управляемой ею игрой.