Фан-клуб
Шрифт:
И все же не может быть, чтобы ее конец был неизбежен. То, что человек убил когда-то в прошлом, в условиях военного времени, не означает, что он неотвратимо повторит убийство в мирное время. Планирует ли Шивли отпустить ее или тайно рассчитывает ликвидировать — она узнает это только в последний момент. Смерть или жизнь для Шэрон Филдс, этот приговор, таящийся в мозгу Шивли, сделает для нее дни ожидания невыносимыми.
Но одна-единственная определенность наполнила ее стальной решимостью, превосходящей все ее ощущения последних сорока восьми часов.
Она
Теперь ее задача была сведена к насущному минимуму. Ее целью уже не было попасть в свободный мир, чтобы избежать дальнейших унижений и жестокостей и ощутить восхитительный вкус мести. Ничто уже не имело значения, кроме задачи просто выжить.
Да, таков теперь насущный минимум. Жизнь или смерть.
И Время присоединилось к ее врагам.
Она должна бежать как можно скорее. Либо дать о себе знать, чтобы ее скорее освободили.
Но как, как, как?
Она спустила в унитаз воду, чтобы он не заподозрил истинной причины ее нахождения в ванной.
Тихонько открыв дверь, она выключила свет и на цыпочках вернулась в спальню. Шэрон увидела Шивли — Боже, она должна выкинуть на время из головы его настоящее имя, чтобы оно не сорвалось ненароком с языка, — он все еще спал на постели, тихо похрапывая.
Ее взгляд пересек темную комнату и остановился на двери в холл. Стоит повернуть задвижку, открыть дверь — и она на пути к свободе.
Но поджидавшие ее за дверью препятствия подавляли своей неопределенностью. Она не знала плана дома, не знала, близко ли остальные его обитатели, спят они или бодрствуют. Не знала и местность, простирающуюся за воротами. Они знали, а она нет. Шансов на удачу почти не было.
И все же может попытаться?
Выскользнуть, найти выход и бежать?
Она знала, что в случае поимки наказание будет жестоким. Все, чего она добилась от них своей «податливостью», «любовью» и «лаской», рассеется в дым. Они поймут, что она притворялась и все еще ненавидит их. Ее привилегии будут немедленно аннулированы. Она снова будет привязана к кровати веревками, и с нею обойдутся по-скотски, перед тем как казнят. Ей придется оставить даже малейшую надежду на то, чтобы использовать их для вызова помощи.
Не успела она прийти к определенному решению там, в темноте ванной комнаты, как решение было за нее принято.
Шивли пошевелился, повернулся и, приподнявшись на локте, потер глаза.
— Где ты?
Она глотнула:
— Я здесь, милый. Мне нужно было сходить в ванную. — На ставших свинцовыми ногах она вернулась в постель.
Позже, когда он ушел и нембутал начал действовать, она продолжала обдумывать свои будущие действия, борясь со сном.
Пока что ее игра принесла ей пользу, хотя и не столь большую, если учитывать, что под этой крышей прячется палач.
Она находится где-то за чертой Лос-Анджелеса. Где-то высоко, в незаселенном районе холмов или гор, но неподалеку от какого-то поселка. Она отправит в него список покупок. Вот и все, не считая имен похитителей: Говард Йост, Лео Бруннер, Кайл Т. Шивли (он же Скоггинс) и некто «Мечтатель».
Маловато. Желательно больше. Думай, Шэрон, думай. Она думала, но мысли расплывались под натиском наркотического сна. Оставалась лишь одна, плавающая в недоступной дали мысль, но сон уже окутывал ее.
Необходимо точно узнать место, где ее прячут.
Необходимо передать его название на волю.
Она ухватила ускользающую мысль, идею, возможность, быстро взвесила ее и увидела, что она способна решить главное — способ передать сообщение на волю, способ спасти свою жизнь, но тут мысль окутала тьма и она погрузилась в сон, все еще цепляясь за вновь обретенную, неясную надежду на завтрашний день.
Глава 11
Ровно в час дня, в понедельник, Адам Мэлон уселся на место в проходе, в заднем ряду кинотеатра Нью-Арлингтон в ожидании фильма.
Когда зрение его привыкло к темноте, он смог различить небольшие кучки кинозрителей, ожидающих дневного сеанса. Разумеется, по большей части это была молодежь и он слышал обрывки разговоров и треск воздушной кукурузы, которую жевали молодые люди, зачерпывая лакомство из картонных коробок. С экрана ревела реклама грядущих развлечений, но юные зрители не обращали на нее внимания, как и Мэлон, ожидая лишь начала фильма с Шэрон Филдс.
В этот жаркий день на исходе июня Адам Мэлон очутился в прохладном кинотеатре благодаря счастливой случайности.
Вчера утром Говард Йост слушал спортивные новости, передаваемые соседней радиостанцией из Риверсайда. Мэлон слушал их краем уха в той же комнате Мас-а-Тьерры, пока вдруг его внимание не привлекло к себе случайное объявление. Оно касалось летнего плана недавно отремонтированного и вновь открытого кинотеатра в пригороде Арлингтона. В расчете на школьные каникулы кинотеатр демонстрировал на дневных сеансах серию популярных фильмов последнего десятилетия. Вечера будут по-прежнему посвящены современным картинам. Первым киносеансом кинотеатр объявлял десятимиллионную киноэпопею «Клиенты доктора Бельомма» с Шэрон Филдс в главной роли. Этот фильм был первым международным шлягером шестилетней давности.
— Ты слышал? — волнуясь спросил Мэлон. — Они показывают одну из лучших картин Шэрон Филдс в Арлингтоне. Этот фильм — один из немногих, виденных мною лишь раз. Черт, чего б я только ни дал, чтобы увидеть его снова.
Йост изумился.
— На кой тебе смотреть на нее на экране, когда она играет для тебя во плоти в соседней комнате?
— Не знаю, — признался Мэлон. — Почему-то сейчас мне это кажется более заманчивым.
— Ну хорошо, я покажу тебе, какой я приятель, — сказал Йост. — Я собирался съездить в Арлингтон один в понедельник утром, чтобы восстановить запасы продуктов и купить поесть чего-нибудь свежего, пока мы не запаршивели. Если хочешь, я возьму тебя с собой.