Фанера Милосская
Шрифт:
– Верно! – ахнул Павел. – Точно замечено: именно последний подарок!
Он подскочил и убежал.
– Сволочь! – с чувством заявила агентше Римма, когда за хозяином захлопнулась дверь. – На людском горе наживаешься!
– Не похоже, что последнее добро забираю, – парировала ушлая мадам, – небось есть еще заначка. А ты чего переживаешь? Боишься, тебе на зарплату не хватит?
В подобном духе дамы побеседовали около десяти минут, потом Римма спохватилась и пошла искать хозяина – Павел не возвращался в гостиную. Вдруг ему стало плохо?
Краминов был в кабинете,
– Павлуша, ты в порядке? – спросила Римма.
Тут надо дать некоторые пояснения. Римму наняли в дом, когда забеременела Маргарита Михайловна, девочка была привезена Львом Яковлевичем из деревни и только-только получила паспорт. Конечно, никто Римму к младенцу не подпускал, мать сама ухаживала за сыном, домработнице поручили черную работу, но девушка искренне полюбила симпатичного малыша, и к тому времени, когда Павлик пошел в школу, между прислугой и сыном хозяев установилась прочная дружба. Сколько раз Римма покрывала мальчика! Маргарита Михайловна была строга, она полагала, что детей надо держать в строгости, и охотно пускала в ход ремень. Наказав отпрыска, она лишала его ужина и отправляла в кровать. Павлик не очень расстраивался – он великолепно знал, что около полуночи, когда родители крепко заснут, в детскую осторожно войдет Римма с тарелкой и начнется пир. А еще Краминову-младшему плохо давался русский язык, Паша писал с чудовищными ошибками и не умел внятно составить даже самое простое предложение. Римма же, несмотря на образование, полученное в деревенской школе, явно обладала литературным даром. Угадайте, кто вплоть до десятого класса сочинял для мальчика доклады?
Любовь к Павлу Римма сохранила на всю жизнь, хозяин платит ей тем же чувством. Но на людях, даже при членах семьи, домработница редко забывает про церемонное «вы» и отчество, наедине же она зовет Краминова Павлушей и обходится с ним по-свойски.
– Ну-ка глянь, – приказал Павел, – где перстень, который отец подарил матери на семьдесят лет?
– Со здоровенным изумрудом? – уточнила Римма. – Платина и бриллианты?
– Именно так, – кивнул хозяин.
– В укладке, наверное, лежит.
– Его нет, – сухо ответил Павел.
– Совсем? – изумилась Римма.
– Наполовину, – обозлился Краминов. – Поглупей чего спроси!
Домработница начала просматривать коробочки. Украшения содержались в идеальном порядке. Рубины прятались в красных шкатулках, гранаты в бордовых, жемчуг покоился в белых атласных мешочках, сапфиры в голубых. Все находилось на своих местах, вот только отсутствовал ларчик колера молодой травы, в котором лежал тот самый дорогой перстень.
– Украли! – ахнула Римма.
– Не пори чушь, – оборвал ее Павел. – Драгоценности, как видишь, в сейфе, свободного доступа к ним нет.
– Комбинацию цифр знают дети, – напомнила домработница. – Да и Светлане она была хорошо известна.
Павел хмуро глянул на Римму.
– Я знаю, что ты недолюбливала мою жену, но нужно думать, прежде чем говорить. Зачем брать тайком то, что и так принадлежит ей? Сама знаешь, сколько раз я уговаривал Свету надеть украшение, а она отказывалась.
– Верно, – признала Римма, – ей оно к чему, а вот Олег с Нютой…
– Нет, – зашипел Павел, – дети тут ни с какого бока! В особенности Олег. Не станет же парень носить женское кольцо!
Римма покачала головой. Павел умный бизнесмен, но порой он демонстрирует детскую наивность.
– Здоровенный изумруд в окружении немаленьких бриллиантов, да еще в платиновой оправе, легко продать, – рискнула предположить домработница. – Перстень обалденных денег стоит!
Павел стукнул кулаком по сейфу.
– Бред! Ни Олегу, ни Нюте деньги не нужны, они могут с карточки любую сумму снять.
– Давно перстень испарился? – решила уточнить Римма.
Краминов сел в кресло.
– Я хотел, чтобы Светлана надела его на юбилей Романа Дягилева. Жена, конечно же, стала сопротивляться, но я заставил ее примерить кольцо, вот тогда в последний раз его и видел.
– Вроде Света в люди без побрякушек пошла, – Римма попыталась вспомнить давние события.
– Верно, – вздохнул Павел, – кольцо велико оказалось, даже с большого пальца соскакивало! С той поры я сейф не открывал, а сейчас подумал… Последний подарок… Короче, решил изумруд с женой в гроб отправить…
– Такую дороговизну! – ахнула Римма.
– А его нет, – не обращая внимания на ее возглас, довершил Павел. – Испарился вместе с коробкой. Кто спер?
– Олег, – вырвалось у Риммы. – Сам знаешь, сколько денег он на баб тратит!
– Прекрати, – поморщился хозяин. – В нашей семье воров нет! Это прислуга или… или… или…
– Кто еще? Дома гостей практически не бывает, – резонно заметила Римма, – поломойки шифра не знают. Камера! Мы про нее забыли, а она же прямо на железный шкаф направлена. Посмотрим запись и увидим вора.
– Техника не работает, – буркнул Павел, – отключена. Ступай в гостиную, я сейчас вернусь. Никому в доме ни слова! Непременно сам разберусь, ты не вмешивайся.
Римма спустилась в комнату, где терпеливо ждала агентша. На душе у домработницы было гадко. Теперь, когда Римма узнала про отключенную камеру, она потеряла последние сомнения: Олег – вор…
– Почему вы заподозрили сына хозяина? – удивилась я.
Римма встала, открыла окно в сад и печально ответила:
– Говорят, господь отдыхает на детях гениев, а у нас внуки кривые получились. Павел весь во Льва Яковлевича пошел, в отца. Он очень талантливый, бизнес с нуля поднял. А Олег… Да что там говорить! Ничего делать не умеет. Знаешь, где он трудится?
– Теряюсь в догадках.
– У папочки на фирме, – скривилась Римма.
– Не вижу ничего странного. Многие родители устраивают детей к себе, отпрыски вникают в тонкости дела, а затем его наследуют.
– Может, и так, – закивала Римма, – но Олегу по барабану работа, он на службу к полудню прикатывает. Отец в семь стартует, идет по коридору – по мобильному в каждой руке, он по двум сразу болтает, третий в кармане звонит. А Олежек после одиннадцати из спаленки, потягиваясь, выходит, кофеек неспешно попивает. Конечно, если домой прибывать в три утра, рано не вскочишь.