Фанера над Парижем

Милевская Людмила Ивановна

— Мама, — вопила Тамарка как резаная, — я с тобой, а все дураки! Не бери в голову, а еще лучше, пошли всех в жопу и отправляйся ко мне.

Естественно, что после такого родственного жеста я стала рассчитывать только на Тамарку, а потому завопила в ответ:

— Тома, срочно приезжай и забери меня отсюда!

— Да, мама, да, — сразу согласилась Тамарка. — Так я и поступлю, потому что без меня ничего не будет. Это уже очевидно.

Вот за что люблю Тамарку, так это за ее конструктивность: никаких лишних вопросов. Она сначала сделает дело — крепко

сделает — а потом уже разбирается, как, что, почему, кому это нужно и нужно ли это вообще. Потому она и процветает. Только у таких решительных людей дела и ладятся.

— Адрес! — гаркнула Тамарка.

— Не знаю, — твердо ответила я.

— Куда ехать? — выяснила Тамарка.

— Понятия не имею, — призналась я. Она вызверилась:

— Слушай, мама, что вообще происходит? Коню ясно, что ты ни о чем не имеешь понятия, но там же не пустыня. Слышу, что полно народу, и сплошь мужики. Вот у них и спроси.

Боже, как умна моя Тамарка!

— Мужики, скажите адрес, — попросила я. Меня поняли и назвали номер телефона. Я зашла в тупик, а Тамарка (хвала прогрессу, хвала связи!) мгновенно все сообразила.

— Мама, сейчас я им позвоню, все узнаю и сразу еду! — гаркнула она и отключилась.

И я осталась один на один с пожарным. Затуманенным взором поглядывая на его топорик, я начала сбивчиво объяснять, что нет на свете той силы, которая заставит меня ступить на лестницу. Пожарный же возразил, что сила эта есть и следует она за ним: по лестнице поднимался второй пожарный. Пока во мне шла сложная эмоциональная война, они дружно затащили меня на лестницу.

Боже, что потом началось! Просто чудом я не скинула их с лестницы. Борьба завязалась не на жизнь, а на смерть, при этом они спасали меня так отважно, что до сих пор удивляюсь, как я выжила. Это был сущий кошмар!

Очнулась я уже на земле.

ГЛАВА 2

Едва я оказалась внизу и под громкие аплодисменты толпы сошла на землю, как тут же угодила в лапы милиции. Работников милиции садистски интересовал один лишь вопрос: как я попала на карниз? Будто не тот же вопрос мучил и меня.

Если бы не подоспевшая Тамарка, замордовали бы меня этим вопросом. Тамарка же была пьяна и нагла сверх обыкновения. К тому же она, как честный человек, прикатила сразу на четырех «Мерседесах», трех «СААБах», двух «Фордах» и одном «Навигаторе» в окружении телохранителей, адвокатов и репортеров. Тамарка с ходу заявила, что является директором крупнейшей компании, а я ее «подруга детства», поэтому всем этим капитанам и майорам придется иметь дело с министром юстиции, министром внутренних дел и председателем комитета по управлению государственной собственностью.

— Все они мои кореша, чего и вам желаю, — жизнеутверждающе заявила Тамарка.

Милиция сбавила темп, а Тамарка грозно поинтересовалась, по какому праву пытают пострадавшую. Я и сама имела что сказать, но как пострадавшая вынуждена была молчать, дабы не разрушать созданного образа. Впрочем, в этом не было необходимости.

Милиция сникла и перешла на уважение.

— Скажите хотя бы, что было перед тем, как вы попали на карниз? — униженно попросил капитан.

— Моя память дальше Кольки Косого не идет, — снисходительно призналась я.

Капитан окончательно растерялся:

— Колька Косой, это кто?

— Сын Тайки Костлявой, — поведала я, после чего капитан раскрыл рот, а майор схватился за голову, всем своим видом давая понять, что не собирается совать нос в чужие дела, поскольку это не присуще милиции.

Однако на этот раз любопытство одолело Тамарку.

— Что за Тайка? — сердито спросила она.

— Чокнутая соседка Маруси из пятой квартиры со второго этажа, — незамедлительно пояснила я, после чего Тамарка успокоила милицию.

— Колька Косой — ее стилист, — сообщила она, кивая на меня, и все вздохнули с облегчением.

Дальше все пошло как по маслу. Тамарка заявила, что забирает меня; никто уже не возражал. Правда, дело едва не испортил молоденький лейтенант, который бог знает откуда взялся. Прибежал и с ходу, ни с кем не посоветовавшись, как завопит:

— Куда вы? Мы должны ее допросить!

Тамарка не растерялась.

— Сама ее допрошу, — заявила она и потащила меня к своему «Мерседесу».

Лейтенант же (вот оно, отсутствие опыта!) не отставал.

— А кто пожарным и спасателям платить будет? — наивно поинтересовался он нам вслед и добавил:

— И психологу.

Деньги — это то, с чем Тамарка с детства не любила расставаться. Она резко затормозила и грозно вопросила:

— Платить? За что?

С нее даже хмель сошел.

— За спасение, — уже робея, пояснил лейтенант.

Тамарка уставилась на меня:

— Мама, ты спасать себя просила? — Я отрицательно замотала головой и поспешно ответила:

— Я не имела такой возможности, но психологу все же заплатила бы. Очень симпатичный мужчина.

— За это стыдно платить! — гаркнула Тамарка и обратилась к лейтенанту:

— Слышал? Не за что платить. Мама о помощи не просила.

— Навязанная услуга, — тут же прокомментировал телезвезда-адвокат, своей популярностью затмивший и Орбакайте, и Киркорова, и даже Пугачеву.

Во всяком случае на всех телеканалах он появляется гораздо чаще этой звездной семьи.

Однако лейтенант, невзирая на телезвезду, заупрямился. Краснея под уверенным взглядом адвоката, он забубнил, делая неслыханные по искренности признания.

— Не знаю никаких законов, — пробубнил лейтенант, — но кто-то же должен за это платить. Столько народу на ноги подняли, машины работали, люди работали, все это удовольствие дорого стоит. Надо платить.

Тамарка затолкала меня в «Мерседес», посмотрела на лейтенанта, как на глупого ребенка, и зачем-то постучала указательным пальцем по своей, украшенной шляпкой голове.

— Я не нищая, чтобы платить. Пусть платят мне, — отрезала она и умчалась меня допрашивать.

Ее свита последовала за нами.