Фанфик Не имея звезды

Дрой

Нет, Герберт до крови из прокушенных губ ненавидел себя за это эпиход. За то что поддался такому пустяку как страх, за то что позволил себе окунуться в столь несущественное, как отчаянье. За то что предал все, что считал самым важным в жизни — умение всегда держать хвост пистолетом. Получается, Герберт Ланс показал себя не только слабаком, но еще и предателем. А ниже было падать попросту некуда, ниже было уже не опуститься. И с этим нужно было что-то делать. Пусть Гебу придется вновь пройти долиной смертной тени, но ни одна падла во всем этом богом забытом мире, не сможет сказать что Герберт-задери-его-гиппогриф-Ланс, волшебник из Скэри-сквера,н е более чем слабак, предатель и подлец. Нет, такого не будет никогда.

Проныра достал из кармана ключ от личного кабинета Флитвика и провернул его в замочной скважине. Весело, как и всегда, клацнул язычок и со скрипом отварилась дверь. Профессора не была в просторном, светлом помещении, он ждал слизеринца там — внизу.

Пройдя мимо гитары Ланс на миг замер, но потом решительно подошел к рыцарскому доспеху и повернул гарду меча. Рыцарь, будто живой, как обычно поклонился входящему, и отошел в сторону, открывая за собой чернеющий проход и крутую винтовую лестницу.

Ланс сделал шаг вперед, оставляя за собой свою Малышку. Нет, он не мог позволить касаться этих струн пальцами того ничтожества, в которое превратился всего за пару дней. Какую музыка он сможет играть? Только ту, от которой все боги музыки отвернуться от него и уже больше никогда не вернуться вновь. Нет, у него не было прав касаться гитары.

Проныра спустился по лестнице и оказался в коридоре, заполненном самыми разными дверьми, которые буквально светились от количества защитных и запирающих чар на них. Но путь слизеринца лежал дальше, к самой последним и самым огромным створкам.

С каждым шагом Проныра проникся атмосферой этой части замка. Атмосферой решимости, отваги, непринятия никаких законов и пределов. Всего того, что было важным и священным для юноши, и всего того, что тот предал из-за собственной слабости. Но всего того, что Герберт намеревался вернуть себе. А потом забыть об этом эпизоде, как он забывал обо всей грязи, лжи, обмане, зле, чернухи, отчаянья и прочем, чего было в изобилии сироты из Скэри-сквера.

«Никогда не помнить зла!» — девиз из одной из любимых книг Ланса, давно стал и его девизом. Уж он-то точно знал, что жизнь настолько коротка и прекрасна, что было бы верхом идиотии помнить о ней — о тьме. И уж тем более не стоило взращивать её в себе, пестуя и сетуя, что таким образом возвышаешься над другими. Нет, это был путь кого-то другого, но не Герберта Ланса.

Распахнулись двери зала и Ланс вошел под свод, где уже кружились волшебные святлячки, призванные двукратным Чемпионом Европы по Дуэлям. Флитвик стоял на помосте, крутя палочку в пальцах. Он ожидал слизеринца, а в глазах его плескалась гордость. И как острое, отравленное жало, эта гордость вонзилась в сердце Ланса. Нет, он был недостоин той похвалы, той радости, которую излучали глаза мастера чар после лета.

Ведь тогда, после первого «занятия» этого года, Флитвик сказал, что Ланс наконец-то взлетел. Что он впервые за полтора года начал не защищаться, надеясь устоять под натиском превосходящего противника, а нападать — желая победить этого самого противника. Желание победы, вот что было главным в полете.

— Начнем, Герберт, — кончик палочки Филиуса засветился, но чары так и не сорвались в путь.

— Профессор, — каким-то чужим, хриплым и надломленным голосом произнес враз поникший и уменьшившийся в размерах Ланс.

Его яркие глаза вдруг поблекли и даже сама красота обернулась каким-то внутренним уродством. Это не укрылось от цепкого взора маленького почти-человека, с огромным светлым сердцем.

— Что с вами, Герберт? Вы заболели?

Ланс помотал головой, а потом сказал:

— Простите профессор, но мне придется нарушить наш уговор...

— Продолжайте.

— Я ... я ... я... хочу попросить вас обучить меня одному заклинания. Заклинанию, которое поможет справиться с дементорами!

Флитвик, минуту назад напрягшийся после этой фразы, вдруг расслабился и подошел к Лансу. Он хлопнул слизеринца по спине и уселся на край помоста. С детской непосредственность и беззаботностью, на какую-то часть гоблин стал покачивать ногами в воздухе.

— Присаживайтесь, Герберт.

Проныра вздрогнул, но сел рядом, совсем близко. Со стороны, если не знать, можно было подумать что отец беседует с сыном, или дед со внуком. Но это было не так. Совсем не так. А может и так, но Герберт не знал кто такой — «отец», только что такое это слово.

— Я не смогу обучить вас этому, — тяжело вздохнул Флитвик, и наткнувшись на почти мертвые глаза слизеринца тут же добавил. — Но вовсе не потому, что не хочу! Я бы отдал многое, чтобы дать вам такое знание. Но видите ли, я и сам им не владею.

— Но...

— Даже не старайтесь Герберт, это слишком великие секреты магии, которые я спешу вам открыть. Герберт, у вас ведь не получилось овладеть ни окклюменцией? И именно поэтому вы носили сперва бандану из изолирующей ткани, а потом и эту шляпу, с подшивкой из того же материала?

— Да, — скорбно признал юноша.

— И это не удивительно, — тепло улыбнулся профессор. — Я вполне могу вас понять. Видите эти серьги? Это вовсе не моя прихоть и не дань гоблинским традициям. Это амулеты, защищающие мои мысли. Я тоже не могу овладеть наукой защиты разума.

— Это...это... как-то...

— Шокирующе?

— Именно.

Флитвик рассмеялся.

— Но профессор, как связана окклюменция и моя просьба?

— Сейчас, сейчас, я все объясню...кха...кха, — Флитвик зашелся в очередном приступе кашля, но поднял руку, показывая, что с ним все в порядке. Когда приступ закончился, старик произнес. — Ох уж это простуда... Видите ли Герберт. Заклинание патронуса, а именно оно поможет при столкновении с дементором, относиться к Высшей Магии. А девяносто девять процентов Высшей Магии есть суть симбиоз одной отрасли волшебства с другой, самой древней и самой глубокой — Ментальной Магии.