Фанфик Не имея звезды
Шрифт:
По моей информации, собранной у многих студентов, мистер Ланс систематически нарушает правила не только для забав, но и для дополнительных занятий. А уж про то, как его тайное убежище уже годами разыскивают преподаватели, ходят легенды.
Возможно вы будете шокированы, но мистер Ланс был учеником самого Филиуса Флитвика, что уже говорит нам о незаурядном таланте юноши. Ведь, напомню вам, у Мастера Флитвика, да упокоится он в мире, было всего три ученика, считая нашего Чемпиона.
В заключении моей маленькой заметки, я бы могла привести многочисленные отзывы юных леди, мечтающих хоть об одном свидании с Гербертом Артуром Лансом, но лучше приведу его собственные слова:
— Я не считаю себя хорошим магом, — сказал мистер Ланс. — Но достойным человеком и прекрасным музыкантом...»
— Слушай, я хочу от тебя детей.
— Иди ни х.., эммм, в жопу Миллер, — отмахнулся Проныра, перелистывающий страницу.
— Нет, действительно, ты здесь прям идеалом изображен. Эдакий рыцарь в сияющих доспехах, — поддакнул Крам. — А уж это — «я не считаю себя...»
— Я этого не говорил, — отмахнулся музыкант. — Она передергивает.
— Ладно, читай дальше.
И Ланс продолжил читать английский текст, одновременно с этим переводя его на немецкий для своих друзей.
«...
С другой же стороны я имела счастье беседовать с нашим Героем. С тем самым Мальчиком-Который-Выжил, которого вот уже четырнадцать лет восхваляет вся Магическая Британия. Но вот что я увидела лишь немного приподняв завесу легенды. Мистер Поттер, видимо, настолько проникся своей значимостью и непревосходимостью, что просто не смог стерпеть того, что какой-то маглорожденный сирота обскакал его на ниве Чемпионства.
Никто так и не знает, каким образом Герой смог обмануть древний артефакт и заставить его выбрать себя седьмым претендентом. Но вряд ли это была Светлая магия...
Впрочем, сейчас не об этом. На фоне мистера Ланса, мужественного атлета, субтильный мистер Поттер выглядел блекло, но при этом не уставал бросать взгляды полные презрения и превосходства на своего коллегу. Хотя, это мигом слетело, стоило нам выйти на открытый диалог.
Вот что мне сказал мистер Поттер в приватной беседе. Цитирую:
(п.а. Выдержка из канона, не претендую.)
«Моя сила — это дар, унаследованный от родителей. Если бы мама с папой увидели меня сейчас, они бы очень мною гордились. Да, по ночам я все еще плачу, вспоминая о них, и не стыжусь в этом признаться. Я знаю, на Турнире ничего со мной не случится, потому что родители смотрят на меня с небес...»
(п.а Конец выдержки)
Конец цитаты.
Что я могу сказать по этому поводу. На фоне человека, прожившего десять лет в нищете и голоде, среди убийц, маньяков и насильников. Подобные слова от наследника одного из богатейших аристократических родов, выглядят ... впрочем, как это выглядит, решать вам.
Тем не менее, по словам одного из близких друзей Гарри Поттера, тот встретил в школе свою любовь. Ею стала сногсшибательная красотка Гермиона Грейнджер, которая вместе со своим возлюбленным являются одними из лучших студентов.
Это был всего лишь краткий обзор, прелюдия к истории Турнира. Многое лишь только зарождается, все пока что покрыто призрачной дымкой некой тайны. Но! Как и всегда, мои дорогие читатели, вы можете рассчитывать на мою полную и безоговорочную беспристрастность. На сегодня это все. Для вас работала — мисс Рита Скиттер, лучший репортер лучшей Волшебной газеты Британии.»
Дочитав, Ланс перевел дух, а потом переглянулся с друзьями. Некоторое время висела тишина, а потом шестеро ребят начали разве что не в истерике биться от смеха. Да, эта статья явно сделала их день.
Один учебный день спустя
В гостиной Гриффиндора было действительно не протолкнуться. Здесь сегодня собралось по меньшей мере двести пятьдесят человек. Среди которых были не только старшекурсники Хогвартса, но и студенты всех остальных школ, принявших участия в Турнире. Впрочем, многие такой теснотой только наслаждались. Да и как тут не наслаждаться, если для, все тех же некоторых, недавние слова Миллера стали пророческим изречением.
Кстати о поляке. Тот, одев сегодня черный стильный пиджак и белую рубашку под него, забрался на импровизированную сцену и взял в руки не импровизированный микрофон.
— Дамы и господа, леди и джентльмены. Все мы здесь сегодня собрались, дабы научиться очень важной вещи в этой жизни. Да, у нас бывают разногласия, бывают соры и сражения, но важно помнить одно — все мы молоды. К чему я это, спросите вы. А к тому, господа, что когда мы постареем, а это рано или поздно произойдет, то никому не будет хотеться обернуться и увидеть что часть жизни, пусть самую малую, пусть незаметную, пролетевшую так быстро, но все же потратили на ненависть, месть, глупые обиды и прочее. Так что давайте сегодня все вспомним о том, как мы умеем прощать. Дамы и господа, перед тем как у восточной стены появится стол с выпивкой, у западной включат волшебнофон, на эту сцену подниматься тот, кто и устроил наш сегодняшний праздник. Встречайте — лучший гитарист Хогвартса, Герберт Проныра Ланс.
Под аплодисменты, преимущественно студентов Хога, вышел Проныра, держа в руках Малышку.
— Спасибо за представление, дружище, — усмехнулся Ланс. Он-то знал, что эту речь готовила Анастасия, а Давид её лишь заучил, так как вообще ни слова не знал по-английски. — Народ, я не задержу вас надолго своим бренчанием. По сути, я исполню лишь одну песню за авторством нашего ведущего. Для тех, перед кем я провинился. Дамы — я забыл путь к той лестнице рая. Надеюсь, вы забудете путь к моей тарелке.
(п.аГебисполняет Harel Skaat — Milim)
И Герберт заиграл. Он пел на языке, которого не знал, пел о чувствах, который испытвал другой мужчина, к другой женщине. Но с каждым аккордом, с каждой нотой, перед взглядом прикрытых глаз возникал образ придуманной девушки, непридуманного человек.
Ланс закончил играть, сорвал шквал апплдосмиентов, поймал восторженные девичьи взгляды, и удалился. Тут же заиграла другая музыка. Там было всего намешано. И маглвоские группы и волшебные, среди которых явно выделялись сверх-популярные «Ведьмины Сестрички». Кто-то потянулся за выпивкой, другие танцвевали в такой тесноте, что приходилось поднимать стаканы с выпивкой над головой, а в целом танцпол напоминал скорее оргию, нежели тот самый танцпол.