Фанфики
Шрифт:
Говориться торку, но сказано для Терентия. Парня ещё не ввели в курс «семейных преданий» — вот и просветительствую.
Вечерком заскочил к Аннушке. Я допустил довольно распространённую среди начинающих гипнотизёров ошибку: выход из транса сопровождался избыточным торможением.
Когда я так ляпнулся в первой жизни, тёща в панике звонила через полстраны:
— Ребёнок спит уже целые сутки!
Аннушка только-только проснулась. Со сна она была такая тёплая, такая миленькая… И, согласно ценным указаниям архангела
Я пытался уточнить её воспоминания и ощущения от прошлой ночи, но ощущения от настоящего — её увлекли больше. Я тоже несколько… увлёкся. Так что, уходя, обнаружил в сенях не только взъерошенного Терентия, но и двух служанок. Одна-то знакомая, немая. А вот вторая… с усами. И — в бешенстве. От своего одеяния, от своей роли, от… от всего.
Выйдя во двор столкнулся с какой-то дворовой бабой, пока объяснял, что боярыня занята — слушает доклад тиуна, из оконца опочивальни со второго этажа отчётливо донеслась фраза:
— О! Дорогой мой!
На каждом слоге происходило глубокое придыхание, «о» переходило в «а» и обратно. Звонкие согласные проваливались в глухие, а конечное «ой» было повторено трижды и превратилось в отдельное, глубокочувственное утверждение.
Затем мужской голос с характерными тюркским «кха» произнёс, после глубокого выдоха:
— Ве бир кез даха.
Во даже как! Личным примером…
Баба-собеседница стояла, замерев, задрав лицо и открыв рот. Только пинок вывел её из транса и заставил потрусить к себе в девичью. Что ж, местная популяция туземцев проинформирована.
Глава 234
Но оцените моё удивление, когда я, проспав обычные свои 4 часа, выскочил в предрассветную тьму двора на ежеутреннюю зарядку и обнаружил, что процесс продолжается!
Голос Аннушки, несколько уже осипший, продолжал возвещать об удовольствии, постигшем её хозяйку. Теперь уже я замер посередь двора с открытым ртом. Аннушка издала несколько утомлённый, но вполне страстный заключительный стон. И тут же её голос был перекрыт другим, тоже очень удовлетворённым, мужским возгласом. И это был голос Терентия!
Какая сыгранность! Какой высокий уровень срепетированности! Я бы послал корзину роз в знак восхищения их талантами. Премьера удалась. Но, из-за отсутствия корзинщиков и розочников, придётся идти самому.
Аннушка и Терентий спали как убитые. Обнажённые, обхватившие, не отпускающие друг друга даже во сне, и, одновременно, отвернувшиеся, отодвинувшиеся. Аннушка скромно отвернулась к стене лицом, но кулачок её плотно сжимал «дирижерскую палочку», управлявшую её сегодняшней арией. Лишь бы не было судорог. А то спросонок и… поломать может.
Пульс… у обоих… По «Декамерону» именно так — по пульсу — какой-то из готских королей определил конюха-любовника своей жены.
Детишки заигрались, лицедейство перешло в действо. Ну и ладно, пусть спят. Аннушке за последние сутки досталось столько… «разиков», сколько за все три предыдущих года. Пожалуй, сегодня она и не поднимется.
Пушкин, однако:
Усталая Мария Подумала: «Вот шалости какие! Один, два, три! — как это им не лень?»Утром, естественно, Терентий проспал. Явился только к концу нашего завтрака, крайне смущённый и тихий. Но когда Чарджи высказался в смысле: надо бы зайти к вдовушке и вчерашнее обучение повторить, а то в нескольких местах тональность… — взвился с места как ловчий сокол. Глаза горят, руки машут… Скис только после моего вопроса:
— Так как, человека на поиски твоей жены посылать?
Глаз не поднимает, голос тихий, но говорит твёрдо:
— Да, господине. Прошу — яви такую божескую милость. Отработаю втрое. Это — долг мой.
Николай сразу начал возмущаться. Как денег отдать — он сразу говорит «нет». Да и мне самому… отдать незнакомому человеку двадцать гривен, кило серебра… без каких-либо гарантий… на поиск женщины, которой никогда не видел, в неопределённом месте… не то Сурож, не то Кафа… а может, и Царьград… или ещё дальше… а маленькие дети и вовсе меняются быстро… да и что надёжного, в части особых примет для опознания, может сказать о малых детях их отец?
На Западе есть две системы возврата рабов.
Если в плен попал благородный рыцарь, и место пленения в границах христианского мира — посылают герольда. Гильдия герольдов охраняется законами и обычаями, им открыты двери замков, у них есть право представлять персону своего господина.
Если же человек — простолюдин, или пленник у иноверцев — в дело вступают странствующие монахи. Обычно — франсисканцы. Этого ордена здесь пока нет — основан в 1209 году. Есть более древний — бенедиктинцы.
Мусульмане и язычники воспринимают «босоногих братьев» как психов. Что, согласно распространённым суевериям, обеспечивает им некоторую защиту. А, поскольку при выкупании пленников цены значительно выше рыночных, то существование таких «нищих переговорщиков» поддерживается и властями.
В «Святой Руси» нет ни того, ни другого института. Основной поток русских рабов идёт в Византию. В отличие от более поздних татарско-турецких времён — разницы в вере нет. Более того — вся работорговля в руках греков. Только на севере трудятся новгородцы, а на востоке пытаются утвердиться на этом рынке булгары.
Поэтому «искатель» — один из «гречников». Такой же работорговец, только примелькавшийся в Смоленске — несколько лет подряд приходил за «живым товаром». Николаю его порекомендовали. Но отдать такому человеку «за просто так» — кило серебра…