Фантастические циклы романов. Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Казанок остервенело дернул себя за оселедец, но все же не стал ни на кого кидаться. Казацкая честь толкала его на убийство новорожденного упыря, а любовь к ученику не позволяла навредить пусть даже копии Мыколы.
– Я не оставлю его здесь.
Атмосфера вновь сгустилась, и все стало еще хуже, когда в лабораторию вошли два упыря дворцовой стражи.
– Господа, давайте не будем спешить с выводами, – внезапно подал голос профессор. – Ваш спор не имеет смысла.
Ощущение тупика было и у меня, и у обоих спорщиков, так что мы заинтересованно уставились на ученого.
– Мне действительно удалось добиться сохранения у новорожденного стригоя памяти
– Вы правы, – развел руками Цепеш, – любви между нами нет, и к своему месту Силы они меня не подпустят.
– К чему я веду, – продолжил Нартов. – Во время своих экспериментов на Топинском энергетическом заводе я наблюдал необычные свойства крови родившихся в месте Силы животных…
– Я не позволю превратить Топинск в рассадник упырей, – немного грубовато перебил я профессора. Но его предложение мне крайне не понравилось, так что тут уж не до политесов.
– Этого и не требуется. Валахии незачем еще больше ссориться с Российской империей, – успокоил меня Нартов. Да и кивок Цепеша добавил веса его словам. – Просто помогите юному стригою пережить период становления. За это время он либо свыкнется со своей новой сутью, либо погибнет.
Предложение профессора не нравилось мне с любой точки зрения. Безапелляционный отказ уже вертелся на языке, но что-то в его лице меня сильно насторожило.
– Вы ведь все равно отправите его в Топь, даже если я не соглашусь?
– Да, Игнат Дормидонтович. Иного выхода у нас нет. До Топинска отсюда далеко, но все остальные места Силы слишком хорошо охраняются, в отличие от Стылой Топи.
Возразить тут нечего – империя всегда славилась ответственным подходом к охране своих границ и правителей, так же как и наплевательским отношением к сбережению природных богатств.
– Хорошо, – нехотя согласился я. – Пусть лучше все пройдет под моим контролем.
Профессор радостно улыбнулся, но тут же испортил мне настроение еще больше, хотя, казалось бы, больше уже некуда.
– Но вы должны понимать, что кроме крови энергетически измененных животных ему потребуется человеческая кровь.
– Скажите еще, что мне придется отлавливать для упыря христианских младенцев!
– Игнат Дормидонтович, – с упреком произнес профессор, – не изображайте из себя мракобеса. Вы достаточно близко познакомились с Натальей. Неужели в Топинске не найдется увядающей и при этом не очень щепетильной дамы, желающей вернуть себе немного молодости и здоровья?
В принципе он прав, но окончательно меня убедил, как ни странно, ставший каким-то дерганым Казанок:
– Игнат, помоги, – вцепился он мне в плечо как клещ.
Ну и что ответить? Я даже не представляю, что сейчас творится в его голове.
– Степан, тебе же сказали, что Мыколы в том теле уже нет.
– Я не верю ни сему упырю, ни свихнувшемуся колдуну. Щирый казак даже черта обманет, не то что какую-то безмозглую личинку. Дай ему шанс.
Похоже, характерник вбил себе в голову какую-то безумную идею и теперь будет держаться за нее до последнего.
– Я сам проведу его до Топинска, чтобы не попался жандармам, – добавил он и почти угадал насчет возникших у меня опасений.
Хорошо, что напомнил, мне же еще с жандармами разбираться. Впрочем, мои личные проблемы никак не влияли на суть данного дела.
– Мне нужны гарантии безопасности, – требовательно заявил я профессору.
– Я сделаю так, что он не сможет нарушить ваш приказ или напасть на вас, – уверенно сказал профессор. – Но и вы не особо злоупотребляйте этим, иначе внутренние противоречия могут погубить эту уникальную симбиотическую пару.
В мозгу у меня все еще что-то поскрипывало, но я уже понял, что соглашусь, и, если честно, процентов на шестьдесят это решение продиктовано эгоизмом. Возвращаться в Топинск без Евсея было страшновато. А вот с лояльным вампиром за спиной будет намного легче, особенно учитывая то, что моя крутая абилка от волхвов оказалась не такой уж крутой. И все же как бы противоядие не оказалось страшнее яда…
Прощание с обитателями замка Куртя-Веке вышло смазанным. Цепеш проявил завидную в сложных политических условиях память и дотошность, напомнив мне о выкупе за характерников. Пришлось отдать ему артефактную пулю. Ни мне, ни Казанку это не понравилось, но утерлись оба. После этого Дракула опять исчез в неведомом направлении, что меня только порадовало. Оба характерника покинули замок в компании охраны, получив от меня подробные инструкции насчет их появления в Топинске. Перед этим у казаков состоялась необычная беседа, слушая которую я и сам начал сомневаться в словах Цепеша насчет гибели души Мыколы. Причем мне было откровенно жаль не столько парня, сколько его учителя. Во время долгого пути до Стылой Топи у старого характерника наверняка не раз и не десять возникнет желание решить нравственную дилемму радикальным способом, окончательно упокоив ученика и порыдав над его могилкой.
Даже не знаю, обрадует меня этот вариант событий или огорчит.
В итоге в путь меня провожали только Наташа и профессор, да и то девушка лишь организовала отъезд, чмокнула меня в щеку и отошла подальше. А вот Нартов удивил:
– Игнат Дормидонтович, я понимаю, что прошлое не позволяет мне надеяться на вашу дружбу, но мне хотелось бы сохранить между нами хотя бы тень уважения. Я буду писать вам, даже если не стану получать ответов.
Прямо не седой колдун-профессор, а какая-то Татьяна Ларина! Но и я не лучше. Ну не получается у меня оттопырить губу, аки рыцарю-храмовнику, и, несмотря ни на что, пожелать маньяку гореть в геенне огненной. Но и принять дружбу не раз спасавшего меня человека, наплевав на потуги собственной чести, как-то не выходит. Она, эта самая честь, и без того перенапряглась, когда профессор возвращал мне защитный амулет. И я ведь взял! Не хватило сил отказаться: слишком уж жив в памяти животный ужас и отвратительная похоть, навеянные упырями.
И все же, повинуясь довольно наивному порыву, я протянул Нартову руку, которую он с доброй улыбкой пожал. Продолжая удерживать ладонь профессора в своей, я заглянул ему в глаза:
– Детей и женщин не трогать. Вообще. Убивать, только защищая свою жизнь. Уверен, ваш гениальный мозг найдет путь к познанию тайн вселенной, не устланный трупами и не пропитанный чужой болью.
– Я постараюсь, – совершенно серьезно ответил Нартов.
– Всего вам доброго, Федор Андреевич, – произнес я, вкладывая в эту фразу сразу несколько смыслов.