Фантастические циклы романов. Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Ну и что мне с ним делать? Похоже, ничего, так как до Москвы далеко, а кроме разнузданности в одежде упрекнуть моего друга и делового партнера особо и не в чем. Судя по полученному месяц назад отчету и вот этой статье, дела киноконцерна «Верона» идут очень неплохо. В том послании Дава предупреждал, что из-за стремительного расширения сети кинотеатров выплата дивидендов начнется не раньше чем через год, но при этом сразу пойдут серьезные суммы.
Сложив газету, я потянулся за стаканом с холодным чаем.
Как же утомила эта жара! Вроде живем в самой что ни на есть Сибири – до вечной мерзлоты
Уже третий день ловлю себя на мысли, что сглупил, когда не приобрел в Омске прохладительный артефакт. Штука дорогущая, привезенная аж из Новгорода, но мне вполне по карману. И все же какое-то внутреннее жлобство не дало потратить целых тысячу триста рублей на очень полезную штуку.
Или не очень? Что-то мне подсказывало, что если закажу артефакт с доставкой, то до меня он доберется аккурат к моменту, когда жара уйдет из Топинска аж до следующего года.
Взвешивать все «за» и «против» было лень, особенно по такой жаре.
Вот кому плевать на все природные казусы – так это ребятне. В низинке прямо посреди Болотного конца после дождя образовался больше похожий на лужу прудик. Там сейчас и плещется мой воспитанник Осипка по прозвищу Чиж.
С другой стороны, мне-то что мешает последовать его примеру? Нет, в эту мутную лужу я, конечно, не полезу, но есть другой вариант. Прохладный душ, конечно, тоже спасал положение, но хотелось вырваться из душного города на природу, к водной глади, понырять, поплавать.
А почему бы и нет? Даже знаю, как сделать этот процесс еще приятнее.
Приняв решение, я тут же стряхнул усталую негу и начал собираться. Никого из домочадцев звать с собой не стал. Старый оружейник вряд ли захочет составить мне компанию, да и лишним он будет на этом мероприятии. А что касается Леонарда Силыча, расплывшегося по лавке, словно медуза на прибрежном камне, здоровенного кота сейчас лучше не трогать.
Оделся я максимально легко – просторные брюки, тонкая рубашка с широкими рукавами и жилет. На голову водрузил облегченный вариант фетровой шляпы, которая этой весной вызвала в городе настоящий фурор. Народ разделился на два лагеря – модников и ретроградов, но со временем вторых становилось меньше, чем первых.
Беспокоить бабу Марфу не хотелось, поэтому я попросту заехал в «герра Кюхе» – немецкий трактир, – и там мне быстро организовали лукошко для пикника.
На улице становилось все жарче, так что в приюте ночных бабочек я застал сонное царство. Разморило всех красавиц, включая новую предводительницу ударниц эротического труда.
По причине повышения Глаши мой статус эксклюзивного клиента перешел в разряд любовника-покровителя, но каких-либо изменений я не заметил. Увы, моя попытка сделать из жрицы любви добропорядочную обывательницу прогорела прямо на старте. Ну не захотела девушка корпеть над платьями для топинских модниц, зато жесткой рукой и с явным удовольствием перехватила бразды правления «Русалкой» у прежней бандерши.
– Вставай, красавица, нас ждут великие дела! – бодро заявил я, ворвавшись в будуар девушки.
Она растеклась по кровати не менее плоско, чем Леонард Силыч, и выказывала такое же желание шевелиться.
Пришлось тормошить лежебоку и даже помогать ей собираться.
Легкие платья в этой эпохе легкими только назывались, так что Глаша облачалась с видом мученицы.
– Помнишь, я просил тебя пошить одежду для купания? – спросил я, когда девушка уже собралась и находилась в процессе поиска зонта от солнца.
– То срамное исподнее? Даже не просите, Игнат Дормидонтович, я эту страсть не надену. Лучше уж нагишом по улицам пробежаться.
– Не спорь со мной! – с притворным гневом прикрикнул я.
Она и не стала спорить, впрочем, было видно, что отпиралась больше для виду. Наверняка уже примеряла бикини и жаждет продемонстрировать мне результат своих трудов. Вместе с купальником Глаша пошила плавки и для меня, так что будем проводить парные испытания.
Проехав по городу и усугубив наше распаренное состояние пылью, я вопреки логике направил паромобиль не на запад, к Стылой, а на юг. В последнее время у меня не было ни малейшего желания приближаться ни к Топи, ни к реке, которая из нее вытекала. И уж тем более купаться в этих водах.
Конечно, если того требовала служба, я заставлял себя выйти за северную окраину Топинска, но каждый раз подобные выходы заканчивались нервным перенапряжением. Даже наличие в напарниках очень шустрого и запредельно опасного стригоя успокоения не приносило. Я подспудно ждал от Топи очередной подлянки.
Так что на пляжный пикник мы ехали к Жемчужным озерам. Там точно нет всей той нечисти, что иногда заплывала в Стылую из Топи. По уверениям шатунов и доктора Вяльпе, разная мутировавшая животность из болот попадала в реку только в виде тушек. Все, что выросло в месте Силы, жить могло только там. По этой же причине в Московском Императорском зверинце нет ни крысюков, ни бобров, мутировавших в страшных бобуров, ни разросшихся до размера лошади волков. Так что река Стылая в пределах Топинска была совершенно безопасна, и хозяйки из Портовой слободы и Мойки без проблем стирали там белье.
Но меня это все равно не успокаивало.
Конечно, имелся еще один вариант. Можно было бы поплескаться и в прудах с энергонасыщенной водой в санатории «Белые дачи», но, увы, мои отношения с хозяйкой этого заведения баронессой Ольгой Филипповной де Шодуар сильно охладели. Вопреки прежним уверениям бездетная вдова все же тяготилась своим положением в обществе, так что начала поиск нового супруга. А нахождение рядом с нею видока, имеющего славу похабника, отморозка и невежи, могло лишь помешать столь важному начинанию.
Ну и пусть, я не в обиде. Вместе мы провели немало приятных дней и ночей. К тому же я попросту не мог ей дать того, что ей было нужно.
Вырвавшись из города, паромобиль весело побежал по едва накатанной в траве и оттого менее пыльной грунтовке. Стало совсем хорошо.
Покосившись на Глафиру, я увидел, что она тоже улыбается. В последнее время девушка сильно изменилась. Из деревенской простушки, которую отец-пропойца буквально продал в публичный дом, она превратилась в уверенную в себе женщину, обладавшую определенными задатками лоска.