Фантастические рассказы и повести
Шрифт:
К счастью, ничего особенного по пути не случилось. Только однажды голый Нестор остановился, скользя вдоль бульвара. Он увидел девочку на дереве. Девочка висела на молоденьком пирамидальном тополе, вся в бантиках и белых колготках, и громко плакала. Под тополем сидела собачка небольшая, но с воспоминанием об овчарской породе в окрасе. Собачка иногда задорно взлаивала и била хвостом по пыли. Ей было весело по понятной причине: всегда радостно загнать кого-то на дерево. Учуяв Нестора, она отошла от своей жертвы.
– Смотри у меня!
– сказал Нестор негромко, но твердо, и собака посмотрела виноватым взглядом: "ну можно?"
– Нет, нельзя.
Собака огорчилась и ушла. Девочка за это время успела сползти с тополя (где она держалась неизвестно на чем) и улепетывала вдоль аллеи.
До самого дома голый Нестор больше никого не встретил, улицы были удивительно пусты, красивы и гулки - особенно мостовые под арками. Ночной город был похож на сон. Кое-где горели фонари, превращенные прозрачными листьями деревьев в кружевные зеленые шары, иногда проезжали безразличные автомобили. Заскучавшая собака шла на расстоянии и вяло махала хвостом при каждом взгляде Нестора - искала дружбы. Может быть, ей был просто интересен голый человек.
Светлана отнеслась с пониманием. Всю ночь она гладила Нестора по голове и шептала разные успокаивающие слова, а заснула только под утро. Утром она приготовила легкий завтрак и попросила Нестора одеться.
– Не могу, - ответил Нестор.
– Как это не могу?
– Я не могу дотронуться до одежды, я уже пробовал. Как только я протягиваю руку, мне кажется, что оно там.
– Но ты же не собираешься прожить остаток жизни голым?
Нестор печально помолчал.
– Смотри, - сказала Светлана и потрясла в воздухе рубашкой для убедительности, - тут их нет.
Нестор снова ничего не сказал.
– Хорошо, давай я тебе помогу, - Светлана надула губки и стала совсем некрасивой. Она была некрасивой с детства и, конечно, знала об этом, и пробовала что-нибудь сделать с внешностью. Она красила волосы в неправдоподобный черный цвет, носила в ушах огромные сережки позолоченные, в форме шестигранных гаек, волосы перевязывала черной лентой так, чтобы они торчали торчком, носила семь дешевых серебрянных перстней и не носила золотого кольца, красила губы в ужасно яркий цвет прелого кирпича, покупала (в меру возможностей мужа) дорогую одежду, которая ей ни капли не шла - то есть выглядела вполне вульгарно, но на самом деле была исключительно хорошим человеком с легким умопомрачением в вопросах внешности. Нестор знал об этом и научился её внешность не замечать. Целовались они только в темноте.
Она попробовала надеть рубашку на мужа, но Нестор вырвался. В его глазах медленно остывало безумие. Светлана уткнулась в рубашку и заплакала - без слез, чтобы не оставить пятен на ткани. Нестор рассеяно зашагал по комнате.
– А если вызвать врача?
– спросила она.
– Я согласен.
– Тогда на работу ты сегодня не пойдешь, - Светлана сразу успокоилась, найдя решение, - я позвоню и скажу что ты заболел.
– Я сам могу позвонить.
– Ничего ты не можешь.
Нестор в душе согласился.
В половину двенадцатого передали радионовости. Среди всякой дребедени прозвучала серьезная нота: кто-то из местного начальства уверял, что слухи о появлении синих скорпионов это глупая ложь, потому что таких в природе не бывает. После выступления начальника выступил шут и обьяснил, что пауки и скорпионы мерещатся только после определенной дозы. А тот, кто пугает население, должен нести ответственность, желательно уголовную, вот так. Светлана поняла намек.
С врачом им очень повезло, женщина оказалась понимающей.
– Я не могу вам поверить, - сказала врач.
– Вы хотите сказать, что я вру?
– немного разогрелся Нестор.
Он сидел за самодельной ширмой из цветной простыни, цветная меньше просвечивалась. До прихода врача он пробовал обернуться простыней или полотенцем, но не смог: при одной мысли об этом леденели руки.
– Нет, - сказала врач, - я вам верю, успокойтесь, я сказала: "я не м о г у вам поверить". Вы разницу чувствуете?
– Нет.
– Тогда нужно слушать радио. Никаких скорпионов нет, потому что их быть не может. Тем более синих или фиолетовых. А если они есть, то меня выгонят с работы. Поэтому поверить вам я не м о г у.
– Не преувеличивайте, - сказала Светлана. Сейчас же все таки не восемьдесят шестой год.
– Это мало что меняет, - ответила врач.
– В прошлом году мой коллега зафиксировал случай холеры, заболела одна старушка, была очень запущена, в общем, безнадежна. Она потом все равно умерла. А врач пропал, хороший был человек, работал до этого восемнадцать лет на одном месте. И где он теперь?
– Но в прошлом году холеры не было, - сказал Нестор.
– Как раз после этого случая стали говорить, что её, к счастью, не было. Но я вам ничего не говорила.
– Тогда что будет со мной? Меня отправят в сумасшедший дом?
– Если вы будете настаивать.
– Тогда что мне делать?
– Придумать новую версию. Например, вас чуть было не укусила гадюка. Гадюка подходит?
– Вам виднее, - сказал Нестор.
– У вас был эмоциональный шок, но это не повод для сумасшедшего дома, тем более что все сумасшедшие дома переполнены.
– Все?
– Ну да, в пригороде есть ещё восемь. Только об этом мало говорят. Плохая наследственность, слишком много пьем.
– А что будет со мной?
– Я выпишу больничный. Если через неделю не станет лучше, придется принимать лекарство. Не беспокойтесь, то что с вами, всегда проходит рано или поздно. Через несколько дней вы сможете одеться и выйти из дома. Не советую вам обращаться к психиатру.
– Почему?
– У вас очень редкий случай одеждобоязни. Они обязательно заинтересуютя и начнут вас изучать. Вы проговоритесь.
Сына Андревны звали Яшей. Он был высок, тонок и даже чем-то красив. Он гулял по бульвару в черных джинсах, которые обтягивали его ноги (ноги тонкие как спички и изогнутые буквой "о"), в белой рубашке, из под которой торчала черная, в тон, майка, в туфлях с золотыми пряжками и на высоких каблуках. Одной рукой он потряхивал связку ключей, а пальцы другой засунул в карман джинсов. Его глаза провожали гуляющих девушек, но без особого рвения.