Фантастические тетради
Шрифт:
С тех пор как эта безрадостная перспектива была осмыслена надлежащим образом, история науки претерпела неожиданный метаморфоз. Симуляторы были допущены в рамки категории АГ! раз и навсегда. Без унизительных оговорок. С той же поры наметились два метода, два практических подхода к единому глобальному процессу управляемой агравитации. Один — микроматричный, он же — аннигилятивный временной антигравитант (АВ!), о котором уже достаточно сказано. Другой — антигравитант макроматричный, пространственный (АП!), акселеративный, о котором еще пойдет речь.
Глава 13
— Вижу
— Координата! — просил Мидиан, но эйфория захлестнула приемник, разлилась ликующим эхом в эфире.
— Какая красота, друзья мои! Шар не менее трехсот метров диаметром, в ауре аквамаринового свечения.
— Координаты, Бахаут! — повторил Мидиан и вывел звук на внешний динамик, чтобы профессор мог насладиться плодами своих творческих усилий.
— Глубина порядка пятисот километров. «Молния» зажата в вертикальной шахте. Дорогие мои, все подземелья вокруг нее наполнены синим сиянием.
— И дивные цветы благоухают на корнях вековых деревьев, — съязвил профессор. Но Мидиан светился счастьем, и тухлое настроение Эфа не портило аквамаринового пейзажа на дне Ингуреи.
— Почему бы вам не порадоваться, дорогой профессор, — не понимал он, — ведь это ваша находка.
— Я радуюсь, — ответил Эф.
— А по-моему, тоскуете по дому. Скоро полгода, как мы топчем пески. Признайтесь, вы не думали потратить на меня столько времени? Потерпите, уже совсем скоро…
— Скоро? — удивился профессор.
— Не знаю, как вы, а я так соскучился по своей обсерватории, что готов стартовать хоть завтра. Только представьте: месяц — и вы на Пампироне. Не надо замирать от приближения бури, нервничать из-за включенного приемника, ютиться в спальнике и мыться в душевых кабинах. Если вдруг по прибытии на Пампирон вы решите возобновить курс, пожалуй, я куплю полный абонемент.
— Только, сделайте одолжение, на самый дальний ярус аудитории.
— Охотно, если вы дадите слово не терроризировать меня в процессе лекции, как сделали это в прошлый раз.
— Вы мне сразу не понравились, — признался профессор. — Такая самодовольная ироническая гримаса, присущая юнцу, прошедшему тест с неожиданно высокой оценкой. Вы ведь явились проверить меня на вшивость, не так ли?
— Мои сомнения были напрасны. Вы великий ученый.
— Только теперь вы начинаете это понимать, мой юный друг. И, поверьте, я действительно рад, что «молния» богов не влезет в ваш грузовой контейнер. Может быть, скоро вы поймете, что артефакты цивилизации, которую мы преследуем, ровным счетом ничего о ней не говорят.
— Эй, вы! — вмешался Бахаут. — Я уже вернулся. Закрепляю корабль на орбите и жду вас с плохими новостями.
— Началось… — вздохнул Мидиан и подключил микрофон. — Отдыхайте, профессор, до конца бури еще есть время. — Но Эф остался спокойным и равнодушным, словно перестал улавливать разницу между «плохим» и «хорошим».
— Я сделал спектральный анализ, — объяснил биолог, — подземелья вокруг молнии накачаны сильным галлюциногенным газом. Он подобен «слепящим протуберанцам», которыми смердят ваши астрономические телестанции при перегрузках. Представляете себе состав вещества?
— Все зависит от концентрации.
— Еще раз огорчу. Концентрация неимоверна. В наших техногенных джунглях она невозможна. Может быть, в этом причина мутаций? Боги не случайно спрятали «молнию» на такой глубине. Очень вас прошу, в подземелье без специальной защиты не лезть.
— Что он хочет от нас, — спросил профессор, — чудом уцелевших каранайских потомков? Чтоб мы полезли туда опробовать его новую модель защитного костюма?
— Собирайтесь-ка, Эф. Возьмите бур и химический индикатор. Дайте мне хотя бы забить кол над тем местом.
Песок еще шевелился над пустыней, но небо светлело. Мидиан погрузил в машину комплект поисковых устройств, включая одаренного интуицией профессора. Приступ опьяняющего восторга уступил место рутине, старые сомненья отвлекли от сумасшедших грез. Лишь только величественный вид башни Эсвика вносил в его быт едва уловимое ощущение праздника. За последние несколько дней она продвинулась к небесам и, казалось, замерла на высоте, недосягаемой скалолазу. Даже профессор забыл дорогу к своему любимцу, объясняя это нехваткой естественного кислорода на стройплощадке. Каждый раз сердце замирало при виде этого монстра альбианского зодчества. Развалины скалы казались рядом с ним горсткой камней. Казалось, вокруг башни пространство съежилось. Каждый раз, замеряя ее высоту, Мидиан говорил искренние комплименты трудолюбивому аборигену. Каждый раз Эсвик, встречая машину на высоте, приветствовал ее кивками и поклонами. За истекшие сутки его очаровательные головы ни разу не появились на рабочем месте. «Уж не случилось ли с ним чего…», — предположил Мидиан, но, откровенно говоря, это его не сильно волновало.
— Интересно, — спросил он профессора, — в каком темпе этот умелец способен прорыть пятисоткилометровую скважину на экваторе? — профессор оказался слишком вялым для беспредметного разговора. — Если, к примеру, научить его пользоваться воздушным буром, дело пойдет быстрее.
— Если вы решитесь на такое безумство, — предупредил Эф, — то имейте в виду, на глубине ураганное кольцо может заживо вмуровать вас в камень.
— Кто сказал, что мы будем копать в урагане? В урагане надо только выбирать направление. К тому же кольца не достигают такой колоссальной глубины. Наше дело не так уж безнадежно, профессор.
— Смотря что называть делом, молодой человек, — грустно заметил профессор, усаживаясь на сиденье рядом с пилотом.
Машина поднялась, выплыла из укрытия и стала медленно набирать высоту, как вдруг ударная волна чудовищной силы шлепнула ее о грунт. Камни взлетели к небу. Облако песка поднялось и на секунду застыло сплошной стеной. Навигационная панель погасла, и Мидиан, не понимая, что происходит, уже не мог поручиться за направление гравитации. Все случилось так стремительно и неожиданно, что даже Эф, который реагировал на событие раньше, чем оно происходило, не успел удержаться в кресле и увяз шлемом в контуре защитного поля.