Фантастические тетради
Шрифт:
На верхних туннелях Зенон разглядел несколько групп организованных тварей, которые мало того что представляли собой букет самых разнообразных рас, но еще и вели себя соответственно бестолково. Пытались укрыться от урагана в расщелинах камней. Планета при беглом взгляде изнутри напоминала эксу свалку биоинженерной лаборатории, зоопарк экстремальных мутантов-оборотней, меняющих экстерьер в зависимости от погоды, а вместе с экстерьером и личностную суть. Этот напуганный муравейник метался по туннелям, таял, деформировался и перемешивался, приводя в восхищение своим органическим
Ураганные кольца, смыкаясь у границы мезосферы, создавали мощный гравитационный эффект, от которого океанская влага вдавливалась в недра планеты и замирала там неподвижными водяными столбами.
— Что ты ожидал увидеть? — спрашивал Эссима своего гостя. — Наверху пролетают тысячелетия, а ты спускаешь фрегат, не задумываясь о том, что в слоях агравитации может образоваться кратер? Я тебя, как бога, определил над всем альбианским миром, а ты, как последняя тварь, решил уцепиться за грунт.
— Страшно подумать, что бы я делал, — расчувствовался Зенон, — если б ты меня не нашел.
— Хлебал бы плесень, — пояснил Кальтиат, возвращая на место лицевую маску.
— Да он счастливчик, — шутил Эссима, — мог бы так треснуться о камни, что не видать мне моих «летных прав». А я их, между прочим, с большим трудом добыл из вашей навигаторской школы. Думаешь, манустралу просто пройти тест? Д я полжизни понять не мог, что такое «центрический оптикуляр». Ты знаешь, как с Альбы выглядит звездное небо? — Он поменял расположение резьбы на ключе, и могильная глыба отвернула планету от солнца. Кальтиат с неохотой протянул свою маску Зенону. Картинки звездных россыпей менялись с каледоскопической быстротой, особенно у дальних границ. Иногда, благодаря зеркальным эффектам, из них выстраивались узоры. Иногда небо очищалось от псевдоформенных вакханалий, и экс вздрагивал. Такой пейзаж можно было увидеть только в оркапустотах у границ ареала.
Планетарное тело в свободной агравитации исполняло фигуры высшего пилотажа.
— Эссима, что происходит? — раздался вопль из каменного рукава. На пороге могильника собралась толпа одинаковых фактуриалов, подозрительно похожих на единый манустральный транслянт. — Если не прекратишь, тебе попадет от Папы.
— Иди… топай отсюда. Ты уже надоел, — ответил Эссима и продолжил свое дело, словно к нему обратился старый знакомый, размножившийся в петле для устрашения оппонента если не мускулами, то количеством персон. — Энергия разных стихий, — рассуждал альбианин, — слившаяся в потоке, меняет свойства пространства.
— Зачем ты читаешь Зенону лекции, — вмешался Кальтиат, применяя универсальный навигаторский язык жестов, — лучше найди Ареал. Пусть убедится, что база на месте.
— А я чем занимаюсь…
Зенон оторвался от маски и застыл в слепоте, в позе чокнутого ясновидца. Этот язык оказался доступным его экс-аритаборскому лингвистическому менталитету.
— Вот и ищи, — ворчал Кальтиат, — не о чем болтать.
— Я ищу.
— Так поторопись, будь добр, крути живее, пока твой «оптикуляр» наизнанку не завернулся.
— Я кручу.
На спине Зенона обозначилась испарина.
— Это что, — робко спросил он, — агравитационный пульт?
— С чего это тебе показалось?
— Ты что, не способен найти измерение Ареала? Родной антенной на собственной планете? Ты ведешь себя как новичок за пультом базы.
— Сейчас все сделаю, чего вы переполошились!
— Еще раз спрашиваю, это могильник или закамуфлированный пульт агравитации?
— Откуда ему взяться, — защищался альбианин, судорожно вращая рукоятку ключа, — разве мы, дерзкие фактуриалы, способны опередить вас в техническом прогрессе? — Он уже не пытался скрыть волнения и несколько раз выронил ключ при попытках сменить резьбу.
— Тогда немедленно покажи нам базу. Хочу убедиться, что она в порядке.
— Я ее не трогал.
— С облегчением верю.
— Сам сказал, захоронение мадисты — эпицентр аномалий. Ну, слегка заблудились… Чего психовать?
— Есть у меня одно скверное подозрение, — с чувством произнес Зенон, — ой какое скверное подозрение насчет исторической последовательности, которой не существует. Уж не ее ли ты сейчас заплетаешь у меня на глазах?
— Я здесь ни при чем, — оправдывался Эссима, — и твои глаза ни при чем. Все мы прыгнем в одну могилу, когда придет срок. Самое мудрое, что мы можем сделать, это смириться с неизбежным.
— Нет, ты не прав.
— Он прав, — услышал экс неожиданно резкий голос. Сухой старик стоял за его спиной, прикрытый небрежно надетой рубахой до колен, осанистый и остроносый. — Он прав. Дай мне ключ, сынок. — Обратился старик к Эссиме и, получив от него зубчатую железяку, отвесил добротный отеческий подзатыльник. — А теперь вон отсюда! Все вон!
Эссима первым вылетел в коридор, за ним последовал Зенон, между делом не переставая размышлять над смыслом сказанного. Нап еще пытался выманить из могильника осьминогого гада, который от испуга сменил окрас и лишился возможности манипулировать конечностями.
— Тебя тоже касается, — рявкнул старик и вышиб гада в коридор пинком. Голоформа рассыпалась от удара о камень и озарила туннель. — Прочь! Все прочь!
— Удивительно, — делился впечатлениями Зенон, едва поспевая за Эссимой быстрым шагом. — Кто этот тип? Он ни в чем не похож на тебя. Милейший старец, очаровательный в своей откровенности. Если мадиста захочет надежно замаскироваться в этом мире, она будет выглядеть именно так.
Соблюдая молчание, Эссима стремился как можно быстрее вырваться из черного коридора.
— Почему ты не скажешь, что это Ло? — тормозил его Кальтиат.
— Папа Ло? — воскликнул Зенон. — Неужели… — и, не мешкая, ринулся назад. Но Эссима догнал его и преградил дорогу.
— Пропусти, — просил Нап, — они поладят…
— Нет.
— Ладно, — согласился Зенон, — успокойся. Мне нужна только его мемограмма. Это займет секунду. Он не заметит, если ты не будешь препятствовать.
— Я уже препятствую.
— Как глупо!
— Все равно…
— Пусти его, — раздался спокойный голос Папы Ло, и Эссима послушно отошел в сторону. — Ты… подойди.