Фантастические тетради
Шрифт:
Все прочие элементы шкалы должны быть в основном интуитивно ясны. Специфические термины обязательно разъяснятся по ходу повествования.
Глава 3
Абсолютно голое и относительно живое существо с головой, сплошь заросшей густой шерстью, лежало, скорчившись, на дне поломанной камеры для транспортировки растений и пронзительно икало. По этому иканию, собственно, Ксарес и отыскал его среди прочего хлама.
Существо, сей же час, было отправлено в биолабораторию, где оно продолжило икать в обществе биоников, не верящим ни глазам своим, ни приборам.
— Ты подумай, чистый натурал…
Ксарес подозрительно пощупал кожу пациента.
— Натуральнее
— Невероятно, — недоумевал Ксарес, — как он мог оказаться в контейнере на пустом корабле?
— Невероятное — это уже по твоей части. Могу лишь сказать, что он объелся растительным порошком — ему явно не хватало витаминов.
— Но зачем он вывалился в грузовой контейнер?
Лаборант озадаченно поглядел на существо, затем на пеструю таблицу биологических характеристик существа, затем на Ксареса…
— Все нормально, Ксар, если б я не знал режимов выхода из корабля, я бы тоже начал с контейнера.
— Хорошо, но каким образом ему удалось вскрыть грузовые отсеки? Если это существо не знает таких элементарных вещей…
— Если ты думаешь, что знаешь о них все, забирай его себе, — решил лаборант. — Скоро он придет в чувство и расскажет много интересного.
В надежде, что так оно и будет, но с некоторым скептицизмом в душе, Ксарес, отложив все дела, принялся оборудовать «среду обитания» для своего нового подопечного. Прежде всего, было создано герметичное кубическое помещение в сорок метров по диагонали, — именно такие комнаты, по его мнению, должны были строить себе похожие существа. Он рассчитал давление, гравитацию, атмосферный режим, поставил каркас лежбища, собранного наспех из недолговечных конструкций и накрошил в него мягкие комки коконов насекомых, чтоб уютней лежалось. Рядом разместил широкую емкость с жидкостью для питья, чтоб поменьше икалось, и остался доволен своей работой. Но клиент не оценил его понятия о комфорте, очевидно, длительное одиночество дало о себе знать. Он потребовал ежедневный час парового душа, походный спальник, пульт входа в маршрутную информатеку по всей зоне, а все остальное барахло из комнаты убрать, чтоб не пересекалось с панорамой. Из дополнительной роскоши неплохо было бы в этом склепе прорубить широкое окно в зеленый парк, что-нибудь похожее на солнце и, наконец, дверь… дверь… дверь!!! Пусть бутафорская. Наплевать, что здесь ими никто не пользуется, главное, чтобы была.
Пришелец охотно пошел на контакт, велел себя побрить и очень подробно объяснял, что далее любоваться его наготой, ему обязательно нужна одежда, и не какая-нибудь, а приемлемая по его понятиям, иначе никакого конструктивного диалога не будет. На вопрос, откуда он так хорошо владеет языком Ареала, ответ был более чем исчерпывающий «У меня было достаточно времени, чтобы им овладеть».
Ксарес удивился, но расспрашивать не стал, а спокойно наблюдал из своей лаборатории, как пациент с самозабвенным усердием перебирает схемы навигационных маршрутов, в надежде, что когда-нибудь ему самому надоест эта бессмысленная затея. Ксарес был на редкость спокойным существом, к тому же, наблюдать фактуриалов было его профессиональным призванием, которому он отдавался с таким удовольствием, что сам становился похож на подопечных. В цивилизованном Ареале его частенько принимали за чудака. Но такова была судьба всех заядлых фактурологов. Ксар имел несколько собственных лабораторий в одном из ЦИФов (центр исследования фактур), находящихся, как и положено ЦИФам, на самой дальней границе одной из навигационных зон. Все его хозяйство умещалось на трех планетах в одной системе из 18 планет и имело близкое соседство с открытой бездной «дикого» космоса, которая служила ему исследовательским угодьем. Все живое, что выносилось оттуда случайными экспедициями, а также все, что было слепо, беспомощно, но хоть немного шевелилось, он тащил к себе и подвергал детальному анализу. Надо сказать, что везло ему не часто и в большинстве случаев приходилось довольствоваться биологическими копиями фактуриалов, но если уж везло, так везло.
Существо ему попалось на редкость настырное. Из всей своей практики, Ксар не мог вспомнить другого такого бешеного стремления отыскать родину. До такой степени искреннего, что он стал всерьез опасаться за психику этого патриота и, поступившись своим принципом терпеливого ожидания, первым сделал шаг навстречу. И не какой-нибудь шаг, а непосредственно через дверь квадратной комнаты:
— Есть ли у тебя в запасе пара миллионов лет, чтобы пройти этот участок хотя бы до середины. И почему ты уверен, что Земля должна быть именно здесь?
— Где-то она должна быть?
— Систематизируй все основные характеристики.
— Пробовал. Земля, Солнечная система — девять планет, Наша галактика, тьфу, ты! — Матлин схватился за голову. — Наша… Ваша… Неизвестно чья!
— Понятное дело… Ну-ка, встань в панораму, — Ксарес занял место у пульта, и луч аккуратно обвел Матлина разноцветными контурами, начиная от внутренних органов, скелета и, кончая тем, что называется «внешний вид», — выходи.
Голографическая копия, раскрашенная изнутри в самые экзотические оттенки, извергнув из себя оригинал, осталась неподвижно стоять на месте. Компьютер составил для себя несколько таблиц, касающихся ее фактурных достопримечательностей, и вопросительно замер.
— Примерно такие твари… — подтвердил Матлин, — обитают по всей Земле. Ищи.
— Такие «твари» могут обитать где угодно, — ответила машина, — микроэнергетическая память блокирована. Обновление организма прошло полтора цикла — оснований для молекулярного поиска нет.
— Ты в Ареале примерно год, — объяснил Ксарес. — Странно. Я думал, значительно больше. Твой язык дает мне основание предполагать, что, по меньшей мере, лет десять, либо…
— Либо?.. — переспросил Матлин.
— Либо я не знаю, кто ты такой… И зачем ты выдумал себе фактурную планету, где никто не знает своих навигационных координат.
— Я и сам не знаю, кто я такой, — Матлин тяжело вздохнул и опустился на пол. — Ни черта не помню. Поверишь, ни черта!
— Родной язык был?
Матлин произнес несколько фраз по-русски и компьютер тут же разложил их в звуковой ряд. Затем несколько раз повторил, будто сыграл по нотам и попросил еще. Четверти часа осмысленной болтовни ему вполне хватило, чтоб вынести заключение:
— Да, это похоже на фактурный язык…
— Неужели! — возмутился Матлин.
— …Язык достаточно образный, — объяснила машина, — чтоб быть использованным в фактуре первой-третьей ступеней. Может иметь несколько информационных вариантов с 48 символами и использоваться в таких-то волновых диапазонах и в таких-то…
— Короче! — не выдержал Матлин.
— Она не может найти твою родину даже по языку, — вмешался Ксарес, — 48 символов — очень мало. Максимум конец второй ступени фактуры. Это невероятно.
Матлин попытался произнести несколько фраз по-английски, но машина попросила его не утруждаться — языки идентичны и, вероятнее всего, принадлежат одной и той же цивилизации, в крайнем случае, цивилизациям близкородственным. Ничего похожего в каталоге ЦИФа все равно нет.
— Как это нет? — не понимал Матлин. — Как это нет? Может, Земля не внесена ни в какие каталоги? Может, здесь нет каталогов, в которые она внесена?