Фантастическое путешествие
Шрифт:
Гранта чуть не хватил удар от изумления.
– Бенеш? – прошептал он.
– Бенеш, – ответил Картер мрачно.
– Что с ним случилось?
– Они в конце концов добрались до него. Это наша ошибка. Мы живем в век электроники, Грант. Все, что мы делаем, мы делаем с помощью наших электронных слуг. От нападения любого из наших врагов мы защищаемся, манипулируя потоком электронов. Мы разработали маршрут, оборудованный всевозможными сигнализационными устройствами, которые действовали только против электронных врагов. Мы не рассчитывали на
– Я думаю, вы не заполучите никого из них живыми?
– Никого. Человек в машине умер тут же, на месте. Остальные были убиты нашими пулями. Мы тоже потеряли несколько человек.
Грант снова посмотрел вниз. На лице Бенеша было выражение абсолютной пустоты, которое ассоциировалось с полным умиротворением.
– Я полагаю, он жив, так что есть надежда.
– Он жив. Но надежда не очень велика.
– Кто-нибудь имел возможность поговорить с ним? – спросил Грант.
– Капитан Вильямс Оуэнс. Вы его знаете?
Грант покачал головой.
– Видел мельком в аэропорту, когда Гондер представлял его, назвав по имени.
– Оуэнс говорил с Бенешем, но не получил никакой важной информации. Гондер тоже разговаривал с ним. Вы говорили с ним больше, чем кто-либо другой. Он сказал вам что-нибудь?
– Нет, Сэр. Я бы ничего не понял, даже если бы он и сказал. Моя миссия заключалась только в том, чтобы доставить его в нашу страну, и ничего больше.
– Конечно. Но вы разговаривали с ним, и он мог сказать больше, чем хотел бы.
– Если он даже и сказал, это прошло мимо меня. Но я думаю, чтобы он сказал что-то лишнее. Живя на той стороне, вы получаете хорошую практику по держанию языка за зубами.
Картер нахмурился.
– Не старайтесь без особой необходимости подчеркивать свое превосходство, Грант. Вы получаете такую же практику и на этой стороне. Если вы этого не знаете… Простите, это все лишнее.
– Все в порядке, генерал, – равнодушно сказал Грант.
Он пожал плечами.
– Суть дела в том, что он никому ничего не сказал. Он был выведен из строя прежде, чем мы сумели получить от него то, что хотели получить. Он мог бы никогда и не покидать ту сторону.
– Когда я ехал сюда, я проезжал огороженное место…
– Это то самое место. Еще пять кварталов, и он был бы в безопасности.
– Что с ним?
– Повреждение мозга. Его нужно оперировать – и для этого вы нам и нужны.
– Я? – спросил Грант. – Послушайте, генерал, в мозговой хирургии я ребенок. И я завалил анатомию мозга в университете.
Картер не отреагировал на слова Гранта, и тот почувствовал их несерьезность.
– Пойдемте со мной, – сказал Картер.
Грант последовал за ним через дверь вниз по крутому коридору в другую комнату.
– Центральный пульт управления, – коротко пояснил Картер.
Стены были усеяны телевизионными экранами. Кресло в центре было наполовину окружено полукруглой консолью с переключателями, расположенными на наклонном
Картер сел, в то время как Грант остался стоять.
– Разрешите мне обрисовать вам суть дела. Вы знаете, что между нами и ими существует патовое положение.
– И длительное время. Конечно.
– Патовое положение, в конце концов, не такая уж плохая вещь. Мы состязаемся, мы все время пугаем друг друга, и мы достаточно много сделали на этом пути. И мы, и они. Но если это патовое положение должно быть нарушено, оно должно нарушиться в нашу пользу. Я надеюсь, вы понимаете это.
– Я думаю, что понимаю, генерал, – сухо сказал Грант.
– Бенеш олицетворяет собою возможность такого нарушения. Если бы он мог рассказать нам то, что знает…
– Могу я задать вопрос, Сэр?
– Давайте.
– Что он знает? Что это такое?
– Еще нет. Подождите немного. Сущность информации в данный момент не самое главное. Позвольте мне продолжить… Если бы он мог рассказать нам то, что он знает, равновесие было бы нарушено в нашу пользу. Если он умрет или если даже он выкарабкается, он не сможет дать нам нужную информацию из-за повреждения мозга, то патовое состояние будет продолжаться.
– Не считая общечеловеческой скорби о потере великого ума, мы можем сказать, что сохранение патового положения не так уж плохо.
– Да, если ситуация такова, как я вам ее описал. Но она может быть и иной.
– Что вы имеете в виду?
– Поговорим о Бенеше. Он известен умеренными взглядами, но у нас не было никаких указаний на то, что у него существовали трения с правительством. Он проявлял все признаки лояльности почти 25 лет, и его высоко ценили.
А теперь он вдруг дезертирует.
– Потому что он хочет нарушить равновесие в нашу пользу.
– Хочет ли? Или, может быть, он уже сообщил о своей работе, прежде чем уяснил всю ее значительность, достаточно много для того, что бы дать другой стороне ключ к продвижению вперед. Он тоже мог тогда понять, что вложил, совсем не сознавая этого, власть над миром в руки своей стороны, и, вероятно, он не был достаточно уверен в добродетелях своей стороны, чтобы этим удовлетвориться. Поэтому теперь он приходит к нам не столько для того, что-бы не дать нам превосходство, а скорее для того, чтобы не дать превосходства никому. Он приходит к нам, чтобы удержать равновесие.
– Есть ли какие-нибудь доказательства этому, Сэр?
– Никаких, – сказал Картер. – Но рассмотрите эту возможность, и вы уясните, что нет также и никаких доказательств противного.
– Дальше.
– Если вопрос жизни или смерти Бенеша предлагает выбор между полной нашей победой или продолжением патового положения – ладно, мы могли бы с этим примириться. Упустить шанс одержать полную победу – позор, но завтра мы можем получить еще один шанс. Однако мы можем столкнуться с необходимостью выбора между равновесием и полным уничтожением, и одна из альтернатив полностью неприемлема. Вы согласны?