Фантастика 1983
Шрифт:
Мальчик успокоился, плечи его перестали вздрагивать, глаза посветлели.
– Ты хочешь пить?
– тихо спросил мальчик.
– После дальней дороги всегда хочется пить… Там за домом во дворе есть колодец…
– Каменный?… С тяжелой цепью и воротом?…
– Да… Только там почти нет воды… Чуть-чуть, на донышке…
Они пошли вдвоем по песчаной дорожке к колодцу. Ян заглянул внутрь. Колодец был очень глубок. На самом его дне блестело голубоватое пятнышко.
Раньше у колодца было прохладное влажное дыхание. Ян вспомнил, как ведро на гремящей цепи, раскручивая
Сначала было легко поднимать его, пока днище не оторвется от водной поверхности. Потом требовалось усилие, чтобы ведро, качаясь и расплескивая воду, стало подниматься вверх…
Вниз летели сверкающие брызги, похожие на звезды, исчезающие в глубине… Достав ведро, Ян любил окунуть в него лицо и пить воду прямо из ведра, такую холодную, что от нее ломило зубы…
Теперь Ян стоял у колодца, нерешительно положив руку на барабан, обмотанный цепью. Звенья ее потерлись, истончились, изъеденные ржавчиной. Ян подумал о том, что старая цепь может и не выдержать…
– Ну что же ты?… - Мальчик удивленно поглядел на него.
– Ты чего-то боишься?…
– Нет, - ответил Ян задумчиво, - я просто думаю, что звенья стали слишком тонки…
– Там едва наберется четверть ведра… Но все же этого хватит, чтобы утолить жажду…
– Ты думаешь?… - Ян вопросительно посмотрел на мальчика.
– Есть жажда, которую не утолил бы и полный колодец…
– Да… - ответил мальчик.
– Но это все, что там осталось…
Ян медленно раскручивал барабан, осторожно придерживая его ладонью, так чтобы ведро, опускаясь на цепи, не Стукнулось о стены колодца.
Наконец ведро коснулось волы, и Ян, осторожно шевельнув цепью, повалил его набок. Ведро не затонуло, и Ян понял, что оно лежит на каменистом дне.
Ян стал медленно поднимать его. Сверкающие капли, как в детстве, летели вниз… Звенья цепи, поскрипывая, наматывались на барабан, ложась вдоль бруска натянутой спйралью.
Наконец показалась дужка ведра. Ян протянул к ней руку и уже почти коснулся пальцами, как звено цепи почти у самой дужки лопнуло и ведро с грохотом, стукаясь о стенки и расплескивая воду, полетело вниз.
– Цепь не выдержала… - огорчился мальчик.
– Столько лет…
– Да, - сказал Ян, - это печально… Теперь его уже не поднять…
Он подумал о том, что утраченное в бездонных колодцах времени, к сожалению, недостижимо, что там, где перетирается цепь, навсегда разрываются связи, часто самые дорогие, самые необходимые человеку. Одни разрываются по небрежности, другие стираются временем… Остается жажда, которую утолить уже нечем…
– Погоди… - сказал мальчик, расстегивая рубаху.
– Вот, возьми… Это все, что у меня осталось…
Он вынул из-под рубахи прямоугольный кусок бумаги и катушку ниток.
– Это змей… - сказал он.
– Я запускал его в небо, когда было грустно и одиноко… Он никогда не доставал до орбиты космических кораблей… Но когда я прикладывал к уху катушку с натянутой нитью, я слышал их сигналы, идущие издалека…
Ян
– Нет, - сказал он, - я не могу взять у тебя это…
– Ты боишься, что он размокнет и нитка оборвется от тяжести?…
– Нет, я не могу взять у тебя змея, - сказал Ян.
– Разве он может сравниться с той каплей воды, которую мы извлечем?
– Но я дарю его тебе, - сказал мальчик.
– Я не могу принять такой подарок, - отвечал Ян, отстраняясь, - даже если придется умереть от жажды.
– Ты не умрешь, - сказал мальчик.
– Это будет потом… А змея можно высушить на солнце, и снова будут слышны позывные кораблей…
Он свернул из змея конус, сцепил его расщепленной веточкой и стал опускать в колодец.
“Странно, - подумал Ян, - то, что должно принадлежать высоте, опускается в глубину…” Но сейчас это было почти одно и то же. Там, в глубине, виднелся голубоватый кусочек неба, и свернутый конус змея на тугой нити тянулся к этой синеве. Яну показалось, что натянутая нить гудит от тугого ветра.
Конус погрузился в воду и, почти полный, стал медленно подниматься. Ян боялся, что катушка вот-вот выскользнет из рук мальчика или под тяжестью воды разорвется намокшая бумага.
Но мальчик осторожно тянул конус вверх.
Наконец он подхватил его рукой и протянул Яну. В змее, свернутом кульком, светилась вода. Ян прикоснулся к ней губами.
Все его существо пронзило ощущение какой-то далекой радости. Он пил из колодца детства, и не было воды слаще, и нельзя ее было сравнить ни с какой другой.
Отпив половину, он протянул остаток мальчику, устыдившись, что не сделал этого сразу. Но мальчик отрицательно качнул головой.
– В колодце есть еще немного, - сказал он, - и я могу снова запустить туда змея…
Ян заглянул в колодец, но в это время щепочка лопнула и остатки воды полетели вниз, возвращаясь к своему небу.
Ян стоял перед мальчиком, разведя руки, виноватый и растерянный.
– Ничего, - сказал мальчик, - змей высохнет… Вот только нитка сильно запуталась…
– Да… - проговорил Ян рассеянно.
– Нитка запуталась… Слишком запуталась, малыш… И распутывать ее нам обоим…
– Нет, - сказал мальчик, - ты должен вернуться туда, откуда пришел.
– Как же я оставлю тебя одного?
– Я уже привык… Но ты вспоминай обо мне…
Ян хотел прикоснуться к нему, приласкать его, но рука ощутила лишь пустоту. Мальчик исчез, оставив на камне мокрого змея и спутанный моток ниток.
Ян медленно опустился на корточки и стал наматывать мокрую нить на катушку. Он распутывал петлю за петлей, думая о том, что смутная память дарила ему в эти минуты.
Змей высох на солнце. Овеваемый ветерком, он покачивался на камне, словно сам пытался взлететь. Ян подбросил его в воздух. Подхваченный ветром, змей натянул нить. Она гудела как телеграфный провод, Яну казалось, что на нити он держит не змея, а огромный синий купол неба вместе с облаками и солнцем. Он бежал с каким-то детским восторгом, и ноги его почти не касались земли. Небо тянуло его к себе так, словно тело его стало невесомым.