Фантастика 1984
Шрифт:
Свидание с Байкалом всегда событие. Это Варя и Константин заметили еще в прошлой поездке. Утром, вечером, днем Байкал всегда неожиданный, новый. Он как голубой лотос - свежий и нежный. Даже сейчас, в зимний день, - что бы казалось - мороз и лед?
– Байкал не теряет извечных цветов и красок. К берегу, к скалам он прильнул изрытой торосистой кромкой. Но ведь это - серебро и хрусталь, в каждом изломе солнце! А дальше - Варя вскинула руку, -дальше уходил чистый ледяной панцирь, зеркало - опять волшебное зеркало!
И
– Костя, - говорила она.
– Костя!
Медленно они шли по смерзшейся гальке. Она не шуршала, не перекатывалась под ногами - потрескивала. Это был ни с чем не сравнимый зимний звук. Варя смеялась.
– Почему ты молчишь?
– подняла лицо.
– Все молчит, - сказал Константин.
Действительно, все молчало, завороженное.
Но это не было молчанием леса или молчанием степи. Это проникновенное, торжественное безмолвие - первобытная тишина.
– Как на другой планете, - попыталась выразить чувство Варя.
– Нет, - не согласился Костя.
– Солнце - наше.
Они обернулись к солнцу, которое сейчас, в полдень, стояло над горизонтом на высшей точке. Солнце грело. Едва касалось лица, но чувствовалось, что гладит кожу словно рукой ребенка.
– Да, - согласилась Варя.
– Солнце земное.
Они продолжали глядеть. Справа суровым торцом подходил к Байкалу хребет. Обрывался отвесно в глубь озера. Продольные трещины рассекали камень, и Константин подумал: вот почему дорогу не повели по берегу - пришлось бы снять миллионы кубометров породы, и любой оползень сбросил бы дорогу с обрыва. Правильно было сквозь хребет прорубить тоннель.
При воспоминании о тоннеле пришла на память неудача в утреннем опыте. Вместе с досадой мелькнула какая-то мысль, но тут же ушла, Костя не уловил ее.
Варя тянула влево, куда уходил Байкал, - на юг, на юг.
Плоский заснеженный берег и ледяное зеркало уходили тоже на юг, терялись в пространстве и в сиянии дня. Варя смотрела туда, и Константин отметил в ее глазах рассеянное, смутное выражение.
– Слушаешь?
– спросил он.
–Да.
– Что слышишь?
– “Нордическую сюиту” Грига…
А потом солнце пошло на склон. Стали меняться цвета Байкала. Синева зеркала потемнела, снежные наносы приобрели оранжевый цвет, стали похожи на лисьи хвосты. А вода подо льдом почернела, как вороненая сталь.
И опять Константину что-то почудилось из прошедшего опыта. Он взглянул на Варю. Рассеянность исчезла с ее лица, над переносицей появилась морщинка.
– О чем ты?
– наклонился к ней Костя.
– Мы, - заговорила она, - когда шли сюда, перечислили все, что видели сегодня в опыте: небо, тополя, стену. Буквы.
У Кости снова шевельнулось в душе что-то недосказанное, подспудно тревожащее.
– Но мы, - продолжала Варя, - не сказали о том, что мы почувствовали.
– Да, да… - Костя мучительно вспоминал.
– А может, мы боялись признаться?
– Варя…
– Тогда я скажу, Костя, чтобы все это не мучило тебя и меня: нам в лицо оттуда, от тополей, пахнуло зноем летнего полдня!
Они вернулись в поселок так же, как и вышли, - пешком.
На крыльце общежития их встретили девушки - Варя с некоторыми познакомилась вчера, разговаривала.
– Новые постояльцы?
– обратились девчата к Варе и Константину.
– Где вы ходите целый день? Вы, наверно, и новость не знаете?
– Какую новость?
– Наши ребята побывали в двадцать первом веке!
– Что?
– спросил Костя.
– Прямо из тоннеля врезались в будущее.
– Сейчас в клубе рассказывают. Пойдемте.
Варя и Константин оторопело глядели на девчат.
– Газету привезли, - девчонки сбежали с крыльца.
– За седьмое июля!…
Стайкой перебежали дорогу.
Варя и Константин, не заходя в общежитие, пошли вслед за ними.
Клуб помещался в конторе, в большем ее крыле. Это было совсем недалеко, но Варе и Косте показалось, что до ступенек клуба они шли вечность. И по ступенькам поднимались вторую вечность.
В небольшом зале было битком. Полушубки, куртки, платки. В спешке раздеваться никому не пришло в голову - кто как был.
Варя и Константин кое-как примостились в уголке на скамье. Они не понимали, что происходит.
На сцене, бросавшей в зал сияние ламп, за столом, покрытым красной скатертью, как в торжественную революционную годовщину, сидели три человека: совсем молодой парнишка, как вскоре выяснится - водитель автомашины, второй молодой парень - комсорг и товарищ постарше - прораб. Они о чем-то переговаривались вполголоса, перед прорабом лежал газетный лист.
– Давай начинай!
– слышалось там и тут из зала.
– Чего тянуть?…
Раздались два-три хлопка в ладоши, но тут же смолкли.
Встал комсорг:
– Товарищи, произошло событие.
Варя и Константин вздрогнули. Они слышали этот голос!
– Необычайное событие, - продолжал комсорг.
В зале стояла полная тишина. Варе казалось, что она слышит, как у нее в груди бьется сердце.
– На сегодня, - продолжал комсорг, - было намечено осмотреть тоннель перед сдачей, завтра комиссия. Мы и поехали вот втроем, - комсорг показал на товарищей.
– Машину взяли открытую: смотреть по сторонам.