Фантастика 1985
Шрифт:
Вместе с другими ребятами Наташа ныряла за подводными “сокровищами” - обросшими ракушечником камнями, которые они, с трудом выкопав из песка, пытались расколоть и обнаружить в них оловянную ложку с надписью по-латыни или монету времен Колумба. Сокровища “открываться” не спешили, и тогда они собирали на бусы крохотных, в шоколадную крапинку морских “божьих коровок”, ползающих по стволам кораллов, или, набрав в легкие побольше воздуха, ложились на дно и подсматривали, как проворные гребешки, хлопая створками, удирают от хищных морских звезд. И конечно, коллекционировали крупные ракушки - “тритонов”, “слоников”, “разверток”.
Но найти их можно было подальше от берега, а заплывать туда отваживались главным образом мальчишки. Нет, вовсе не потому, что девочки плавали или ныряли хуже. Просто, когда ребята, ускользнув после обеда от воспитателей, собирались в темном кинозале, кто-нибудь непременно заводил разговор об ужасных акулах-людоедах, скатах больше дисколета, гигантском морском змее. Все прекрасно знали, что ультразвуковая сетка не допустит к пляжу ни одну акулу и что скат-манта, в самом деле достигающий внушительных размеров, грызет преимущественно ракушки, а морской змей - по-прежнему легенда, которую за столько веков так и не удалось подтвердить, и тем не менее мало кто решался доплыть до того места, где чудесные сады обрываются и под тобой непроглядным водяным туманом распахивается бездна…
Накупавшись до одури, не в силах больше сопротивляться голоду, они вылезали на берег и варили в морской воде моллюсков.
Наташа словно опять ощутила во рту горьковатое, упругое, изумительно нежное мясо…
– Наташа!
– раздался в шлеме голос Стаса.
– Ты не заснула?
– Ой, извини, задумалась, - виновато отозвалась девушка.
– Детство вспомнила, Мексиканский залив. Тут так похоже…
– Вот и снимай больше, дома фильм гостям показывать будешь: “Через Кайобланко - к детству”… Гляди, какая симпатяга!
– Стае указал на остроносую змеиную головку, выглядывающую из-под камня. Вдоль узкой челюсти и между злых рубинчиков глаз, украшая зубастую мордочку, колыхалась темная бахрома.
Наташа стремительно подплыла ближе, почти вплотную.
Прижала к плечу похожую на толстоствольное ружье записывающую камеру и, включив ее, стала снимать объект: но это была не просто съемка, а собирание различными приемниками камеры множества разной информации об объекте в специальный компьютер.
– Знаешь, Стасик, - сказала Наташа, - она мне напоминает мурену.
– Похожа, - согласился Стае.
– А эта кого напоминает?
– Которая?
– встрепенулась Наташа.
– Впереди, слева.
Наташа посмотрела, куда показывал Стае, и увидела тощую, полупрозрачную, как рисовая лапша, рыбу с несуразно большой головой. Рыба висела в воде вертикально, будто полиэтиленовый галстук на невидимом гвоздике, и лениво шевелила широкими перепончатыми плавниками.
– Достанешь отсюда?
– спросил Стае.
Наташа прикинула расстояние: до “лапши” оставалось не менее восьми метров. Под водой датчикам слишком далеко…
– Нет, - ответила она, - для инфрапараметров далековато. Кроме видеозаписи, мало что получится.
– Тогда подплыви поближе, только аккуратно.
Наташа толкнулась ластами и осторожно приблизилась к рыбе. Та, не меняя “галстучной” позы, попятилась назад, предусмотрительно избегая слишком близкого знакомства. Наташа прибавила скорости, но рыба, приняв горизонтальное положение, превратившись в прозрачную извивающуюся синусоиду, скрылась в камнях.
– Упустила?
– огорчился Стае.
– Так я и знал. Лучше б я ее подстрелил…
– Не переживай. Она прошмыгнула вот в ту расщелину, я заметила. Если там нет второго выхода, она от нас никуда не денется.
Они подплыли к ложбинке в скале, куда скрылась рыба, и Стае с трудом втиснул туда голову. Ничего не увидел - словно густой черной нефтью залило стекло шлема.
– Ни зги не видно, - сообщил он Наташе.
– Мрак кромешный.
– А ты посвети, - Наташа вложила ему в ладонь неширокую трубку съемочной камеры. Стае пытался просунуть руку рядом с головой, но безуспешно, рука не проходила.
– Тьфу ты!
– досадливо буркнул Стае.
– А давай я попробую, - предложила Наташа.
– У меня габариты поменьше.
Стае уступил девушке место. И действительно, вытянув руку с камерой перед собой, Наташа по самые плечи вошла в расщелину.
– Ну, что там?
– нетерпеливо спросил Стае.
– Сейчас… - Наташа включила подсветку на камере, и белый луч, перечеркнув темноту, уперся в неровную каменную стену напротив.
– Ой, до чего же здорово!
– Так не томи: снимай и рассказывай.
– Тут небольшой грот - метра три в длину, около метра в высоту.
– За камнями там ничего опасного не притаилось?
– Нет. Все просматривается. Чудовищ пока не видно.
Но живности полно, как в аквариуме. Крупнее всех наша приятельница, рыба-”лапша”. Забилась в дальний угол и машет на меня плавниками. Гонит, наверное. Уйду, уйду, потерпи немного. И не бойся, глупая: это Кирсанов хотел тебя из станнера…
А я только сфотографирую.
– Наталья!
– с шутливой суровостью оборвал ее Стае.
– Зачем дискредитируешь эколога перед аборигеном?
– Считаешь, “лапша” понимает по-русски? Тогда больше не буду.
– Наташа рассмеялась.
– Лучше переключусь на других кайобланцев… Вот, например, в полуметре от моего носа шевелит длиннющими усами омар. Копия нашего. Только, видимо, еще больший домосед.
– А как ты определила?
– Он сидит на отвесной стене, у него вместо нoг - присоски. На таких много не нагуляешь. Но клешни у него есть, причем бойцовая клешня, - граммов триста, не меньше. Ты любишь клешни омаров, Стае?
– Люблю. Средиземноморских. Синтезированные.
– Жаль, а я тебе его хотела подарить. Ну, раз так, пусть сидит себе дальше. Еще тут стайка барабулек с палец. Видел бы ты, какую акробатику они вытворяют на свету…
– Наверное, не нравится.
– Не нравилось бы - не бегали за лучом как привязанные. Скорее они дают концерт в честь пришельцев, то есть нас с тобой… Еще улиток на стенах полно. Ракушек мелких. А в левой стенке трещина узкая, из нее глаз растет.